14.05.1253. Встреча в Сафросе 

Дата, время: 14.05.1253
Место действия: приграничная крепость Сафрос
Участники:Марианна Бьято, Генрих Бьято
Предыстория/суть темы: Леди Марианна Бьято, отвергнутая графом Стиллборном, просит своего дядю. герцога Ланса о свидании. Местом встречи становится старая крепость на границе герцогств, Сафрос.

Копыта лошадей монотонно стучали по высохшей и растрескавшейся грунтовой дороге. Вот уже за темными треугольниками елей пропал из виду замок Бандалон. Марианна была рада что покинула это гнетущее место, с которым её не связывало ничего, только ужасные и обидные воспоминания. Остановив свою белую лошадку, девушка перебралась в повозку и потребовала письменные принадлежности. Пока прислуга отдыхала и обедала, ведь как раз наступило время для трапезы, она успела написать небольшое послание дяде.
Достопочтенному герцогу Ланса Генриху.
Ваша Светлость пишу вам в надежде встретится с Вами, будучи выдворенной из владений Стилборна, подробности позже. Но тем не менее не испытываю никакого желания очутится во владениях батюшки в Оршире. Буду ждать Вас, повелитель, в приграничной крепости Сафрос, что у пути через перевали на пути в Беллонию. Истинно любящая Вас Мэри.
Сложив маленький листок, Марианна покинула повозку и поманила к себе одного из охранников.
- Джереми верно? Скачи срочно в Хайстрен. Передашь письмо лично Его Светлости, ни камергеру, ни капитану стражи, никому, только герцогу.  – девушка пристально взглянула в глаза солдату, пытаясь прочесть его мысли.
- Но миледи. Как же я покину Вас? И как мне быть потом? – парень поник. Явно не особо желая отбиваться от отряда и нестись сломя голову в столицу герцогства.
- Потом ты сопроводишь господина куда он укажет. Выполняй. – Мэри надоело уговаривать нерадивого вояку, и голос её стал ледяным.
- Да госпожа. – заложив послание за ворот туники, поникший парень вскочил в седло и удалился в западном направлении, кортеж же не спеша двинулся на север, направляясь в сторону пограничной крепости Сафрос.

- Сафрос... - герцог медленно свернул послание. Аромат сотен цветов, журчание воды, нежный запах молодой листвы, доносимое с тихим бризом дыхание моря, вся эта умиротворяющая красота весеннего вечера владычествовала безраздельно в великолепных садах Хайстрена, и взбудораженный вид усталого, пропотевшего, покрытого пылью с головы до ног гонца казался нелепым и неуместным. Впрочем, герцог и не смотрел на него. Задумчиво глядя в расстилавшийся под широкой каменной террасой сад, он коротко протянул свиток в сторону. Немедленно образовавшийся рядом слуга, принял свиток, почтительно изогнувшись в ожидании приказаний.
- Устрой этого человека, как подобает. Ему надо вымыться, поесть и отдохнуть.
- Но, ваша светлость!!! - гонец был как на иголках, и от такого безразличия едва не взвыл. Как же так?! Юную девушку, можно сказать, выдворили из замка, она в таком состоянии духа, едет неведомо куда, а ее дядюшка видите ли распускающимися магнолиями и журчащими фонтанами любуется?! И даже не выспросит, что к чему да почему? Немыслимо! - Ваша светлость, ведь...
Генрих не удостоил посланца даже взглядом, и не проявил ни малейшего признака обеспокоенности или спешки. Поспешность нужна лишь при ловле блох, не так ли? И как это большинство людей не понимают такую простую истину.
- Идите отдыхать. Благодарю вас за службу.
Благодарность герцога, впрочем, измерялась не только словами. Посланец Марианны найдет в своей комнате и куда более значимый знак внимания, в виде увесистого мешочка с монетами. За службу следует вознаграждать, и вознаграждать так, чтобы и в следующий раз никому даже в голову не приходило медлить, выполняя какое-либо поручение.
Больше Генрих не прибавил ни слова, и не повернул головы, с прежним отрешенным видом глядя на расстилающиеся под террасой чудесные сады. Гонец ушел, прошло несколько мгновений, во время которых даже эхо его шагов по каменной галерее затихло вдали, и только тогда герцог взглянул на слугу, стоявшего у входа на террасу.
- Пусть приготовят мне коня, и шесть человек сопровождения. Выехать чтобы были готовы немедленно. И оповестите герцогиню, что я собираюсь уехать по делам.
Слуга со всех ног кинулся исполнять распоряжение. Генрих снова устремил взгляд на журчащие в саду фонтаны. Не было необходимости в спешке. Чтобы добежать до кордегардии и конюшен, оседлать и взнуздать лошадей, понадобится не менее четверти часа. Так стоит ли суетиться, и терять эти драгоценные мгновения полной тишины и покоя, напоенного ароматами воздуха и умиротворенного созерцания на пустые хлопоты. Он покинул террасу лишь когда по мерным, глубоким вдохам и выдохам отсчитываемое время пробежало половину требуемого для сборов срока. Переменил сапоги, сменил просторные янтарные шелка на непритязательную черную дорожную котту, и сошел вниз, как раз к тому времени, когда во дворе замка уже дожидалась его готовая отправиться в путь кавалькада. Гару, бессменной тенью маячивший за его плечом, поднялся в седло сразу же за ним, и вся процессия проехала под опускной решеткой не позже чем через полчаса после того времени как запыхавшийся гонец стоял на террасе.

В приграничной крепости в тот вечер не ждали гостей. Но герцогу не хотелось являться внезапно, и заставать людей врасплох. Война оставила в его жизни немалый след, и вопли "Стой, кто идет", неизбежные при появлении нежданных визитеров были не тем, что он хотел бы услышать. Поэтому он поступил очень просто - выслал вперед одного из своих людей, и когда вдали показался каменный горб крепости, окруженной добротной стеной - мост ее был опущен, а на стенах горели факелы.
В этой крепости стоял гарнизон королевской армии, и лишь четвертая его часть состояла из представителей отряда самого герцога. Однако, непосредственного сюзерена этих мест, как и следовало ожидать, встретили почтительно, и когда Генрих, не желая долгих и осторожных расспросов о цели визита, просто сказал, что намерен дождаться здесь свою племянницу, комендант Арайс тут же почтительнейшим образом проводил его в свою собственную комнату, выходящую второй дверью на гребень стены, где и предоставил самому себе. Переход не был тяжелым, и путь не слишком долог, однако, Генрих никогда не упускал возможность дышать чистым воздухом, поэтому Гару подволок кресло, и герцог Ланса устроился с величайшим комфортом, глядя на небо, на котором постепенно зажигались звезды, слушая, как поет ветер в окрестных холмах, и как перезванивают кольчугами и стучат сапогами воины внизу, расходясь на ночные караулы.

Дожидаясь пока её люди перекусят, девушка осмысливала произошедшее за последние дни. Пытаясь понять, чем руководствовался граф поступая так неблагоразумно, почему отец так поспешно отправил её в Лерран, он же всегда словно верный пес следовал за братом. Принадлежала ли идея отправить Мэри к Стиллборну, светлейшему герцогу? Ведь даже будучи зол на неё, отец никогда бы не расстался с ней, да еще в такой спешке, и не пожелав сопроводить дочь к жениху лично, ну или передать её в своих владениях, как это принято. Тут не все так просто, вот и нужно узнать у дядюшки к чему все это. Нет, то что строптивый граф, словно заноза в заднице, не поспоришь, и то, что произошло сделает раскол между ним и сюзереном совершенно непреодолимым. Но как использует это дядя, какие планы у него на племянницу, очень интересно. Кстати стоит ли рассказать про сэра Хорна? Если заставить Бесс говорить, что нужно, огласка этого постыдного случая может сыграть со Стиллборном злую шутку. Очень славно что получилось уговорить служанку покинуть замок. Наверное, она правильно поступила что не отправилась в Оршир, стоит узнать все из первоисточника, и поступить как велит дядя. Из Сафроса добираться что до столицы герцогства, что до замка отца одинаково, а также она минует королевского тракта и запутает следы, на тот случай если милый граф наконец допрет своим котелком что натворил, и броситься сломя голову за ней в вдогонку, пытаясь исправить сложившуюся ситуацию.
- Миледи, вы соизволите велеть продолжить путь, или желаете еще отдохнуть? – один из верховых выглянул из-за угла повозки, неловко кашлянув, чтоб привлечь внимание госпожи.
- Нет, в путь. Надеюсь ужинать мы будем в Сафросе. – Мэри соскочила с края повозки и направилась к своей кобылке. Мужчина помог леди взобраться в седло, и кавалькада двинулась дальше, забирая севернее.
Дорога петляла между бесконечных холмов, поросших лесом, иногда взрывая изумрудную их поверхность. Наружу показывались серые останцы, явные предвестники приближающейся гористой местности. На поверхности изрытой и растрескавшейся темно-коричневой дороги появлялись, словно проседь, участки, засыпанные мелким щебнем, а когда путники миновали небольшой лесок, дорога их и вовсе уперлась в курумник. Похожая на всё пенный бурный поток, каменная осыпь из огромных светлых валунов, тут и там покрытых ярко-зеленым мхом, брала свое начало где-то высоко и устремлялась на добрую милю вниз. Разумеется, эта неподвижная река вовсе не была препятствием для пешего путника, но для всадников она была непреодолима, и отряд был вынужден заложить изрядный крюк, в попытке обогнуть препятствие. Всадники несколько раз выезжали из леса и снова упирались в нагромождение камней. В итоге пока путники нашли объезд и выбрались назад на дорогу, солнце уже стремилось к закату.
Ворот крепости всадники достигли уже в свете луны, когда один из верховых протрубил в рожок, между массивных зубцов надвратной башни высунулась голова стражника в тускло поблескивающем шлеме имперской армии,
- Кто просит приюта в Сафросе? – зычным голосом прокричал стражник.
- Леди Марианна Бьято, дочь графа Оршира. – крикнул в ответ верховой, крутясь на коне у края рва.
Голова в каске пропала и через несколько минут тишину ночи разорвал пронзительный скрип цепей подъемного механизма и грохот опустившегося тяжелого моста. Пара стражников с копьями и факелами показались в тускло-оранжевой арке.
- Въезжай, въезжай, не задерживай! – крикнул один из солдат, махая факелом.
Копыта лошадей и колеса повозки простучали по доскам настила и зацокали по брусчатке двора, эхом отскакивая от темных стен сводчатой арки ворот и барабанной дробью рассыпаясь по всему двору. Внутри стен из встретило еще несколько солдат, на их коттах парил черный ястреб Бьято.
Воины придержали коней и помогли спешится леди и её спутникам.
- Миледи, Его Светлость давно ожидает Вас. Я провожу Вас. – с почтительным поклоном, один из воинов жестом пояснил, что девушке необходимо проследовать за ним.
Конечно Марианна жутко устала, проклятая дорога совсем вымотала её, но любопытство брало верх над желанием отдохнуть. Слегка кивнув встречающим, Мэри последовала за указывающем дорогу мужчиной, который услужливо освещал путь факелом. Вот они миновали череду коридоров со сводчатыми потолками и галерей с массивными выщербленными колонами, и вышли на террасу. Здесь в большом кресле сидел её дядя, она не сомневалась, что это он, сколько она помнила, Генрих Бьято предпочитал шумные увеселения именно такому уединенному времяпрепровождению в раздумьях и любовании пейзажами.
Обогнув кресло, Мэри поклонилась,
- Мой господин, рада видеть Вас в добром здравии. Прошу простить мне мою дерзость за требование столь скорого свидания, но мне больше некому довериться. – девушка потупила взгляд, из-под длинных ресниц наблюдая за герцогом.

Герцог слышал суету внизу, слышал как со скрежетом открывались ворота, слышал перекличку голосов на стенах и во дворе крепости. Ему не требовалось спрашивать у Гару, кто там приехал, и ни вставать, ни даже повернуть голову и посмотреть по другую сторону небольшой каменной террасы, которую образовывала в этом месте угловая башенка крепостной стены, было совершенно ненужно. Он слышал имя племянницы, и знал, что даже устав с дороги она, в первую очередь, захочет с ним поговорить. Девушка, которая по ее собственным словам была "выдворена" из замка несостоявшегося жениха, должна была быть в совершенно непонятном ей самой состоянии души, расстройстве, и почти отчаянии, о чем коссвенно свидетельствовало и то, что она поехала куда глаза глядят, не желая возвращаться ни в Оршир, ни, даже в Хайстрен. И потому он терпеливо ждал, медленно вдыхая свежий ночной воздух, в котором здесь, на гребне стены, не царило ни запахов железа и масла, ни конского навоза, которым пропах крепостной двор.
В конце концов, легкие шаги раздались за спиной, Генрих с едва уловимой улыбкой поднял глаза к девушке, которая как раз обходила его кресло, протянул руку к любимой племяннице, привлекая ее к себе, и, подавшись вперед, коснулся губами ее лба.
- Долгих тебе лет, милая.
Гару как стоял прислонившись к стене неподвижным истуканом, так и остался, зато стражник, который служил Марианне провожатым, уловил недвусмысленный жест герцога, кивнул, скрылся в комнате. и вышел обратно, неся невысокую, но широкую скамеечку, которую и поставил возле колен герцога, чтобы дяде и племяннице было бы удобно беседовать.
Впрочем, Генрих не спешил завязывать разговор, пока стражник не воткнул факел в крепление на стене, и не ушел, о чем возвестил звук удаляющихся шагов. Только теперь, он протянул руку, мягко коснулся полусогнутыми пальцами ее щеки и заметил тихо.
- Ты выглядишь усталой, дочка. Усталой и расстроенной. И неужели же ты думала, что я мог не приехать, после того, что ты написала. Садись. Садись, и расскажи.

Вздохнув, Мэри устало опустилась на маленькую скамеечку, принесенную воином и сложив руки на коленях подняла взгляд на герцога. Ну и что он хочет от неё услышать, наверняка он прекрасно осведомлен что за человек этот Стиллборн, да и наверняка предвидел во что выльется её визит. Нет конечно отправил её «погостить у жениха» отец, но идея то разумеется ваша. Не так ли дорогой дядюшка, так сказать разведка боем. Нет, я вовсе не в обиде, что так вышло, стать женой этого мужлана, вот это было бы воистину жестоким наказанием.
- Дорога выдалась тяжелой, вот и утомилась, в остальном же я вполне здорова. А что касается моего визита в Лерран, ну что я могу поведать Вам дядюшка. Я искренне желаю нашему родному Лансу процветания и мира, а также единства его первых лордов, но не уверена, что этого желает милорд Стиллборн. Может его гордыня, мстительность или глупость, может все вместе, берут верх над разумом, но я не могу дать верную оценку его действиям, по причине нелогичности его поступков. Но если Вас беспокоит расстроена ли я из-за его отказа? Я отвечу так, чувствовать к себе пренебрежение вовсе неприятно, но и не смертельно, но эта обида меркнет на фоне ликования моей души, от того, что этот человек отказался от меня. Я, наверное, бы прокляла тот день и тот час, когда бы этот мужлан назвал бы меня своей женой. Ваша Светлость, жить с нелюбимым человеком, это одно, в конце концов вам вовсе не обязательно испытывать это чувство чтоб уважать друг друга и стать верными союзниками, но жить с человеком которого презираешь, и который ненавидит тебя…. О, это, наверное, выше моих сил. – Марианна грустно рассмеялась, отвернувшись от дяди, и разглядывая застывшего у стены Гару.
- Милорд, простите мне дерзость, но я хотела бы знать. Отец отослал меня в Лерран по вашему приказу? Вы ведь не верили ни на секунду, что Стиллборн сдержит данное однажды слово? И как теперь быть мне? Вернуться с позором в Оршир? Скакать с вами в Хайстерн и сторониться там насмешливых взглядов? Или мне будет позволено покинуть на некоторое время Ланс? Я бы хотела побывать в столице, если господин дозволит. – девушка вглядывалась в темные глаза дяди, пытаясь прочитать его мысли, правда тщетно, этот человек великолепно умел скрывать свои чувства и мысли.

Герцог слушал девушку очень внимательно, молча устремив взгляд в ее глаза, слушая не только слова, но и голос, малейшие его оттенки, в которых распознавал и горечь, и досаду, и пытался сопоставляя их со словами определить то, что возможно осталось за пределами сказанного. И после того как она умолкла, он еще некоторое время молчал, прежде чем, наконец, медленно кивнул.
- Значит, Стиллборн отказался от своего слова. Этого можно было ожидать, но знать наверняка - не мог. - он помедлил, пытаясь подобрать слова, чтобы не ранить племянницу, чтобы у нее не возникло ощущения, что ею воспользовались, как показательным испытанием, дабы проверить верность вассала. И продолжил мягко, протянув девушке руку - Мне жаль, что тебе пришлось пережить столь неприятные моменты. Эта партия и правда казалась неплохой, все же граф молод и хорош собой, а ты у меня просто красавица, была вероятность того, что вы оба понравитесь друг другу, а если есть хоть один шанс выстроить брак не только на трезвом расчете, но и на взаимном влечении супругов, то этот шанс стоило проверить. Что ж. Я ошибся. Ты меня простишь?
Другой бы сказал на его месте, что Стиллборн еще не раз пожалеет о своем поступке. Сказал бы, даже будучи совершенно неуверен в результате, хотя бы ради того, чтобы утешить раненое самолюбие девушки. Только вот Генрих никогда не грозил, ни тайно ни явно, ни в глаза ни за глаза, даже если и был бы уверен в абсолютном успехе своих планов. Он принадлежал к числу людей, которые крайне редко употребляют выражение "я сделаю". Куда больше он уважал слова "я сделал", но и их произносил нечасто. Да и обычно, те, к кому относились пресловутые действия редко когда знали, с чьей подачи их начинали постигать неудачи в самых сокровенных планах, а то и куда более существенные беды.
Он намеренно не касался пока ответа на ее вопрос, предпочитая вначале услышать ответ на свой собственный. От ее ответа зависело - стоит ли ей рассказывать подноготную дальнейших планов, или же просто посочувствовать и остаться в неведении. Девочка выросшая у него на глазах, перешагнула тот рубеж, за которым заканчивалась отцовская воля. Теперь Генрих не хотел навязывать ей каких-либо действий. Людьми которые тебе не важны, или которым не доверяешь - можно просто манипулировать так, что бы даже сам объект манипуляции не понимал, что им попросту пользуются для каких бы то ни было целей. Но вот те, кто тебе дорог - должны принимать ситуацию и совершать какие-либо действия осознанно, а не по указке старших. И он ждал, неподвижно уровнив руки на подлокотники кресла, и не отводя от девушки испытующего взгляда.

Рука герцога потянулась к Марианне, девушка подавшись вперед сжала кисть дяди между своими пальцами, глядя в глаза.
- О, милорд, вы же знаете, как я вас люблю и уважаю, вы всегда были мне ближе чем отец. Я не могу ни злиться, ни обижаться на вас. Я понимаю, все что бы вы не делали устремлено лишь к тому чтоб наши земли благоденствовали, чтоб люди герцогства жили в мире и достатке. Не это ли первостепенная задача правителя. Вы самый мудрый из всех, кого я кода либо знала, я лишь хочу быть рядом с вами, хочу учится, хочу быть вам опорой. – кривила ли Мэри душой произнося эти слова? Вовсе нет, еще совсем недавно она была возможной наследницей этих земель, и если бы богам было угодно возложить на неё бремя власти, то ей хотелось быть такой как дядя. Невероятно спокойный, умный и дальновидны человек, она действительно испытывала к нему сильнейшую привязанность и глубочайшее уважение. А тот опечаленный вид Марианны, что дядя принял за обиду на себя, был лишь свидетельством нервного перенапряжения и страха, ведь она рассказала ему еще не все, и это был самый тяжелый и трагический пункт её рассказа. Девушка отвернув лицо, сглотнула, в горле неожиданно пересохла, она конечно верила, что дядюшка всегда на её стороне, но какая дама захочет говорить о таком. Наконец собравшись с силами, Мэри выпрямилась и повернувшись к герцогу заговорила тихим, но твердым голосом.
- Милорд, я должна поведать вам еще об одном малоприятном случае в замке Бри Стиллборна. – замолчав на несколько секунд, словно собираясь с мыслями и подбирая слова, пальцы девушки судорожно сжали руку герцога.
- Господин, комендант гарнизона и друг графа, некий сэр Эндрю Хорн пытался меня изнасиловать. – быстро произнеся эту фразу, Мэри стыдливо отвела взгляд.
- Он был пьян, и схватил меня на стене, когда я вышла подышать перед сном. Я, я не хотела, чтоб с ним что-то произошло, я пыталась словами вразумить его. Но разум сэра Хорна был затуманен вином, и никакие мои увещевания не имели результата, он словно обезумел. Когда мне почти удалось убежать от него, он кинулся за мной вдогонку и опрокинул масляный светильник. Когда же он схватил меня за руку, я прибывая в панике оттолкнула его, и сэр Эндрю поскользнувшись на разлитом масле сверзься со стены прямо в замковый двор и разбился. – ближе к концу рассказа голос девушки стал хрипловатым и прерывистым, дыхание сбивалось, а на глазах выступили слезы.
- Я, я убежала оттуда и заперлась в своей комнате, меня никто не видел. Все подумали, что сэр Эндрю просто хватил лишнего и по неосторожности упал вниз. То-что меня не было в комнате знала лишь одна Бесс, служанка, которую предоставили мне. Но я уговорила её ехать со мной, она здесь. Я, не желала ему смерти, нет. – плечи девушки вздрагивали от рыданий, перед глазами снова вставал образ Хорна, его лицо совсем близко, его гадкая ухмылка, его безумный оскал, взгляд полный вожделения. Сползя со скамейки, Мэри опустилась на колени перед дядей, прижав его руку к груди, она уткнулась лбом в его колени.
- Милорд, я не знаю действовал он по своему уму или по наущению графа, молю защитите меня. Я не удивлюсь если этот мерзавец пойдет и на такую подлость, ненависть к нашей семье ослепляет его. Наверняка граф бы с превеликим удовольствием выставил меня блудницей, ведь этот Хорн, несомненно поклялся бы перед богами, что я сама пришла к нему. А что значит слово женщины супротив слова опоясанного рыцаря? Молю Вас. Господин. Дядюшка. – Марианна не поднимая головы, пытаясь побороть проклятые предательские слезы, закончила свой рассказ. Она так хотела быть сильной, так мечтала о выдержке присущей Генриху, но видимо женская натура брала свое, а может еще не огрубевшие сердце и душа были ранимы и сентиментальны. Она жалела себя, жалела, что вообще оказалась там, в то самое время, даже жалела насильника Энди Хорна. Но если девичье сердце и давало слабину в этом вопросе, то мозг начинал понимать, что в этом жестоком мире можно выжить только так, либо ты, либо тебя и третьего к сожалению, не дано.

Герцог слушал молча, не перебивая, и очень внимательно. Вопреки своему обыкновению, не глядя при этом отрешенно куда-то вдаль, а устремив глубокий, изучающий взгляд в глаза девушки. Слушал безо всяких признаков каких-либо эмоций на лице, только однажды в темной глубине его глаз мелькнула молния, при словах "попытался меня изнасиловать", которая, впрочем, тут же погасла, когда Марианна рассказала о результатах этого поистине опрометчивого поступка. Что ж, поделом. Жаль конечно, что нельзя воскресить этого ублюдка, и содрать с него кожу по кусочкам, на аспарский манер, но уж что сделано то сделано.
Когда девушка умолкла, Генрих протянул руку, чтобы поднять ее с колен. Его сил не хватило бы на то, чтобы это сделать одной рукой, но смысл жеста был достаточно ясен, чтобы племянница угадала его сама.
- Ты все сделала правильно, девочка. Правильно, что не дала себя в обиду, правильно что увезла с собой эту служанку. И тебе не стоит переживать по этому поводу. Постарайся как можно скорее забыть об этом человеке. Он получил еще меньше того, что заслужил. А Брианд Стиллборн... - герцог пожал плечами - Ему же хуже. Не переживай ни о чем, милая. Ты помогла мне понять и проверить, что он за человек, и теперь я его знаю. Этот Хорн... забудь даже его имя, как будто его и не было. Больше никто и ничто не посмеет тебе его напоминать.
Он мягко погладил волосы племянницы, и на несколько мгновений умолк, переводя дыхание, и пытаясь сформулировать мысли.
- Очень хорошо, что так все удачно вышло. Теперь, ты поедешь в столицу. На правах племянницы короля, кузины принцессы и принцев, ты будешь жить в Ал-Антаре столько, сколько сама захочешь. Ты выполнила отцовскую волю, отправившись к Стиллборну, не твоя вина, что оно не удалось, и Георг больше не станет навязывать тебе иных решений. По крайней мере - пока. А до тех пор... - он немного помолчал, и продолжил очень тихо. - Ты - племянница герцога. Когда-нибудь, ты могла бы стать моей наследницей, хотя для этого тебе пришлось бы пережить обоих моих братьев и их возможных сыновей, очень малый шанс, но он у тебя все же был. И я хочу, чтобы от мужа ты получила бы не менее того, что было у тебя при рождении. Если только сердце твое не пожелает кого-нибудь ниже родом, то разуму твоему я хочу задать цель более высокую. Скажи, как ты думаешь, какой жребий в Кэйранде более велик, чем статус наследницы герцогства, которой ты могла бы стать?

Марианна поднялась с колен и присела обратно на скамеечку, зажав ладони межу коленями и опустив лицо, слушала слова дяди. Собственно, ему вовсе не обязательно было успокаивать её, да она поддалась мимолетной слабости и дала волю чувствам, оказавшись рядом с близким человеком, это совершенно недопустимо. Неудивительно что дядюшка обратил её внимание на то, что вряд ли ей суждено, когда ни будь занять его место, разве может слабая, плаксивая девчонка сберечь и приумножить достояние рода? Хоть где-то глубоко в сознании Мэри и витала мысль о том, что слова дяди никак не связаны с её поведением, все же скорбные думы оказались весьма замечательным успокоителем, и теперь лишь покрасневшие и немного припухшие веки свидетельствовали о пролитых слезах. Что он хочет сказать, жребий более высокий чем наследница герцогства? Да, я знаю, женщина нашего рода уже носила корону на своем челе, но будет весьма странно, если Его Величество соблаговолит предпочесть родную племянницу своей покойной жены. Или же планы дяди куда как более дальновидны? Он имеет в виду наследника престола или же его брата? Но браки такой высоты решаются исключительно по договорённости и целесообразности его пользы для государства, дом же Бьято и так тесно связан с королевской семьей, гораздо целесообразней приручить дикий север, разве нет?
- Милорд, и кого бы вы хотели видеть подле меня в качестве супруга? Я теряюсь в догадках, какую судьбу вы мне пророчите? Вам же прекрасно известно, я последую любому вашему распоряжению. Ибо благосостояние Ланса превыше личного счастья одной единственной девушки. Но если вы желаете, чтоб я отправилась в столицу, я незамедлительно исполню вашу просьбу. Завтра на рассвете мы отправимся в путь. Мне будет позволено пользоваться гостеприимством столичной резиденции герцогов Ланских? – сцепив пальцы, да так что ногти впились в нежную кожу, что помогало успокоиться и принять сосредоточенный вид, девушка подняла лицо, но взгляд ей смотрел куда-то сквозь собеседника.

- Разумеется, можешь остановиться в нашем городском доме, если пожелаешь. Хотя тебе, наверняка, отведут апартаменты и замке. - кивнул Генрих - Я оставлю тебе денег, чтобы ты наняла туда штат слуг и охраны, и буду посылать еще, по мере надобности. А насчет супруга...Не так уж много у тебя вариантов для догадок. - коротко улыбнулся герцог, и скользнул взглядом по светлым волосам девушки, остановившись над ее лбом.
- Появление на свет Гийома лишило тебя шансов на наследство, и лишь два статуса теперь являются выше того, который ты получила по праву рождения. Принцессы и королевы.
Он помолчал, словно уже видя на голове своей любимицы алмазный венец, который в самом близком будущем наденет на себя эта девочка с Севера, а потом продолжил медленно, озвучивая мысли вслух.
- Наследный принц Леннард не женат. И его младший брат тоже. Оба уже в том возрасте, когда им полагается искать супругу. Король уже не молод, и намеревается взять в жены совсем юную особу. От такого многие, даже те кто был крепок телом, зачастую, истаивали точно свечи. Тогда принц Леннард станет королем, а ты, дитя мое, если тебе удастся его очаровать - станешь королевой. Беренгар женился на северянке, значит жен для своих сыновей он будет искать на юге. А подходящих по своей высокой крови на южных землях только две девы - ты, и Нарисса Дарелл. Если тебе удастся хоть в какой-то мере приглянуться принцу и королю, то Беренгар сам затребует тебя себе в невестки.
Герцог неопределенно качнул головой куда-то назад, знаменуя тем самым направление, откуда она приехала.
- Эта история со Стиллборном, это хорошее подспорье. Она даст тебе повод появиться при королевском дворе не в качестве соискательницы женихов, каких там наверняка будет много, а в качестве девушки, которую глубоко ранило бесчестное поведение жениха и отцовская суровость, и поэтому она приехала ко двору зализывать раны, а вовсе не искать мужчину. Такая позиция даст тебе повод очаровать кого-нибудь из принцев, не путем обычного прозрачного кокетства, а путем возникновения постепенной дружбы и душевной близости.
Герних мягко погладил руку девушки.
- Это важно, дитя мое. Леннард в свои двадцать четыре года еще не женат, тогда как девушек, доступных и недоступных, сладкоголосых или же нарочито-независимых, желающих стать наследными принцессами вокруг него уже много лет крутится предостаточно. Постарайся стать прежде всего его другом, благо, ореол "зализывающей раны" и потому не настроенной на куртуазные романы девушки сделает тебя, в этом отношении, безопасной для него. Другом, Марианна. Разумным советчиком, поддержкой и опорой.Достаточно будет лишь небольшого проблеска теплоты и доверия между вами, остальное сложится само. И ты станешь королевой, моя девочка. Рано или поздно.

Мэри внимательно слушала дядю, и лишь, когда он проговорил титулы которые она могла бы принять, губы её слегка дрогнули, негромко повторив слово «королева», медленно, словно пробуя на вкус. Пальцы непроизвольно потянулись к виску, чтоб убрать якобы выбившуюся светлую прядь, а затем скользнули дальше к затылку, и словно коснувшись фантомного венца, осторожно отпрянули обратно. Немного склонив в сторону голову, девушка недоверчиво взглянула на герцога,
- Вы правда считаете, что я могу стать достойной партией для принца крови? Если честно я совсем ничего не знаю о кузенах, мы никогда не встречались и совершенно незнакомы. Полагаю, будет совсем не просто найти с ними общий язык, да и правы Вы в том, что королевский двор наверняка кишит знатными красавицами. Милорд, я никогда не ставила себе целью возвысится настолько, но признаюсь меня прельщает мысль стать супругой Его Высочества. – девушка поднялась со скамейки и сцепив перед собой руки сделала несколько шагов в одну сторону. Затем развернулась и прошлась в другую, резко остановившись перед Генрихом, Мэри повернулась в его сторону,
- Господин, мне нужно хорошенько обдумать все поведанное вами. Позвольте мне отправиться отдыхать, уже так поздно, а на рассвете мы тронемся в путь. – сделав шаг к креслу на котором сидел мужчина, Марианна поклонилась, а затем приблизившись обняла дядю и нежно поцеловала в щеку. – отстранив лицо, девушка еще раз взглянула в темные глаза родича,
- Благословят Вас боги Ваша Светлость. Ну а я со своей стороны постараюсь все делать так, чтоб Вам никогда не было за меня стыдно. Дядюшка, пожалуйста помните, Вы всегда можете рассчитывать на вашу маленькую Мэри. – отступив, девушка склонилась в поклоне еще раз, ожидая позволения дяди оставить его.

Генрих лишь едва заметно улыбнулся, слушая племянницу. Для юной девушки, разумеется, совершенно естественна подобная неуверенность, но он хорошо знал девочку, выросшую на его глазах. Марианна не только была красива, как совершенный, взращенный лучшими садовниками цветок. Она была еще и умна, и обладала в должной мере как амбициозностью, так и редким для молодой девушки трезвым складом ума. Непохожая в этом отношении ни на своего отца, ни на мать, она в чем-то очень походила на его самого, и зачастую он попросту забывал, что она дочь Георга, а не его собственная. Он верил, что она сумеет нащупать эту грань, которую он ей указал, и если не совершит какой-нибудь роковой ошибки, то рано или поздно ее белокурые волосы непременно украсит алмазный венец королевы.
- Помни... Что бы я не делал, что бы не говорил, мои действия никогда не нанесут тебе вред - медленно произнес он, глядя в ее глаза. - Помни всегда, что я никогда и ничего не делаю без причины. И даже если поначалу кажется, что планы мои провалились, рано или поздно, они все равно приносят плоды. Верь мне, Марианна. Верь всегда. Что бы я ни сказал, о чем бы ни попросил. И клянусь всем тем временем, что осталось мне на этой земле, ни одно мое действие никогда не принесет тебе вреда. Даже если какие-то мои планы реализуются уже после моей смерти. Помни это и верь мне. Всегда.
Он поднял руку, и мягко коснулся ладонью ее лба.
- Да благословит тебя Мать-Амата, дочка. Иди, отдыхай, и не тревожься ни о чем. Пиши мне, обо всем, что происходит с тобой, и обо всем что тебя тревожит. И никогда не забывай моих слов.
Герцог подался вперед, легко коснулся губами ее волос, и снова откинулся в кресле, молчаливо опустив веки, вместо "До свидания" или "Прощай". Как знать, не прощается ли он с нею и вправду навсегда, когда любая ночь и любой внезапный приступ удушья могли стать для него последним. Поэтому он давно усвоил привычку внутренне каждый раз прощаться с любым, кто дорог его сердцу, как в последний раз. И лишь приближающейся старости ведомо оценить - насколько великая мудрость заключена в этом умении.
Затихли в ночи ее шаги. Простучала сапогами по крепостному двору стража. Где-то далеко закричала в ночи какая-то птица, а он все сидел, глядя в темноту с крепостной стены, погруженный в глубокие раздумья. А потом поднял голову, и тут же встретился взглядом с вопрошающим взглядом Гару.
- Вели приготовить лошадей. Мы возвращаемся в Хайстрен.
Тот даже не спросил, с чего герцогу вздумалось ехать в ночь, не дожидаясь утра, и даже не поспав.
Он ушел, а Генрих, выждав немного, поднялся с кресла, и спросил у стражника, где устроили леди Бьято.
Не прошло и получаса, как небольшая кавалькада всадников выезжала из ворот Сафроса, и через пару мгновений канула в темноте. На подушке, в комнате где спала Марианна, Генрих оставил солидный кошель с золотом, и еще один - с серебром и бронзой на мелкие дорожные расходы. Все, что он прихватил с собой из замка, поняв из ее письма, что девочке понадобятся деньги, раз уж она устремилась из Бандалона куда глаза глядят. А поверх кошелька положил снятый с пальца перстень с крупным логрийским изумрудом. Скорее, просто на память, нежели из-за его номинальной стоимости. Ведь и правда никому неизвестно - что может принести будущее.

Трещавший просмоленной паклей и чадивший черным дымом огонек факела подпрыгивал впереди в такт шагам несшего его воина, отражаясь в начищенной до блеска, стальной каски и походящей на чешую диковинной рыбы, кольчуги, мерцая на поверхности источавших холодную сырость стен. Извилистые коридоры уводили девушку все глубже в чрево цитадели, череда бесконечных поворотов, лестниц, дверей, полутемных проходных залов со сводчатыми потолками и узкими словно щели бойницами, вместо окон в которые, похоже испытывая невероятные усилия, просачивался бледный лунный свет. Вот наконец воин остановился и повернулся к девушке, переложив факел в левую руку, правой толкнул тяжелую, потемневшую от старости дощатую дверь.
- Ваша комната миледи, комендант просил простить за то, что, она вряд ли подходит для вас, но это сторожевая крепость, гости подобные вам тут большая редкость. – воин склонил голову и вытянул факел вперед, освещая комнату, давая девушке осмотреться.
- О, не утруждайте себя сударь, передайте господину коменданту мою глубочайшую признательность за предоставленный кров. – заглянув в комнату, Мэри осторожно сделала шаг. Комната скорее напоминала келью, в коих живут браться в обителях Двенадцати. Грубые каменные стены выкрашены известью, на полу порядком потертые тростниковые циновки, в углу маленькая железная жаровня, две узкие кровати с набитыми сеном тюфяками, пара табуретов, стол да узкое зарешеченное оконце, вот и все нехитрое убранство, но в любом случае это куда лучше, чем ночевать в повозке посреди леса, кутаясь в шкуры.
Тем временем солдат запалил от своего факела небольшой масляный светильник, стоящий на столе,
- Миледи я схожу за вашими женщинами, они должны быть в трапезной, им отведены комнаты рядом, - он махнул рукой в сторону стены, - Если Вам угодно, я распоряжусь чтоб на кухне сообразили ужин, коли миледи голодны.
- О, благодарю вас сэр, я не голодна, разве что пусть принесут кувшин с водой. – Мэри устало улыбнулась мужчине.
- Доброй ночи, миледи, да хранят вас Двенадцать! – воин поклонившись, вышел из комнаты прикрыв дверь, через пару мгновений эхо его шагов затихло где-то в лабиринте переходов.

Марианна прошла по комнате, оглядывая голые стены, подошла к окошечку, из него били видны крепостные ворота, да темные вершины холмов, покрытые редкими клочками рощиц, казавшимися на фоне неба силуэтами причудливых чудищ. Вздохнув, девушка отошла от оконца и присела на кровать, опершись головой о деревянную спинку, она обдумывала слова дяди, неужто он действительно видит в ней королеву? Герцог не тот человек чтоб разбрасываться пустыми словами, он не стал бы вселять в ней надежду, зная, что сие заранее обречено на провал. Значит он уверен, что она сможет. что в ней достаточно сил. Ума и красоты чтоб добиться столь высокого положения. Собственно, а что она теряет если попробует последовать его совету? Хуже то точно не будет, а если у неё получится, то дядя будет гордится ею, не этого ли она желает больше всего на свете? Признания? Мэри и не заметила, как голова сползла на подушку, и она заснула, прямо в дорожном платье, свернувшись калачиком поверх грубого солдатского одеяла.
Проснулась Марианна неожиданно, от скрипа цепей подъемного моста и стука копыт по нему. Вскочив девушка бросилась к оконцу, в черном проеме ворот скрылся последний всадник, и через какое-то время за стеной к холмам потянулась вереница огоньков. становясь все тусклее и тусклее, пока вовсе не пропала меж деревьев.
Вот и все, он уехал, дадут ли боги возможность свидится им еще раз? Суждено ли? По щекам Мэри заструились слезы, закрыв лицо ладонями она села на кровать, но какая-то вещица соскользнув с подушки с металлическим звоном упала к её ногам. Потянувшись Марианна подняла с пола перстень, дядин перстень с изумрудом, глядя на него стало еще больнее, из груди девушки вырвались рыдания и прижав кольцо к груди она повалилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку и содрогаясь от душивших слез.


Рассвет словно зарево пожара окрасил небосвод на востоке, а маленький отряд уже покидал древний Сафрос, чтоб двинутся на север, навстречу неизвестности.