30.09.1253. Напиши мне письмо, добрый друг, я скучаю. 

Дата, время: продолжительный период времени после 17 дня Урожая 1253 года.
Место действия: Беллония, Ардвилл.
Участники: Адель Рэдэн, Анджей Дарелл.
Предыстория/суть темы: Когда расстояние и время против тебя, добрым друзьям остается обмениваться письмами, коротая холодные вечера и ночи перед долгожданной встречей.


Связанные эпизоды:
27.10.1253. Первый снег. Адель и Ан.

Адель бережно держала в руках лист пергамента, перечитывая то последнее письмо, которое она получила от герцога два месяца тому назад. Конечно, он мог быть занят, он же герцог! А она, как последняя глупышка ждет весточки, вспоминая те времена, когда они оба еще были детьми и все было куда как проще.
День за днем, спускаясь из своих покоев, чтобы поприветствовать отца, позавтракать вместе с ним в обеденном зале и обменяться скудными новостями, она спрашивала, нет ли вестей от герцога Беллонийского, не приезжал ли гонец, не принесла ли птица записку? Но каждый раз Рикард качал головой, обеспокоенный такими вопросами дочери. Той, конечно уже пора думать о замужестве, но эта привязанность к его сюзерену, к тому же по слухам, мужчине ветреному и неверному, хоть и бесспорно красивому, могла помешать выбрать достойную пару.
- Адель, моя возлюбленная дочь, мой лучик света... Позволь узнать, о чем ты переписываешься с Его Светлостью? - трапеза уже подходила к концу и они ели сладкие булочки с ягодами, еще горячие, мягкие и таившие во рту. Пекарь знал свое дело и не зря получал жалование и иногда личные слова восхищения от хозяина.
- Я могу показать Вам письма, отец, - Адель откинула непослушный локон за спину, который выбился из под ленты, которой она перехватывала волосы. Рикард не любил, когда она ходила растрепанная, словно она простолюдинка какая-то, недавно спустившаяся с сеновала. - Я интересуюсь как дела у герцога, он рассказывает о поездках, о балах при королевском дворце, о... разном, - она пожала плечами и отодвинула от себя стакан молока. Ее немного злило то, что отец не разрешает ей общаться ни с кем из женихов, которые сватались к ней, и даже письма к герцогу выводят его из себя. Впрочем, им и правда не чего было скрывать. - Я часто пишу о своих воспоминаниях о тех временах, когда он приезжал сюда еще ребенком. Помните? Он учил меня держаться в седле, а я показывала ему цветущие яблони.
- Да, моя дорогая, - отцу сложно было не признать, что эти двое тепло общались во времена, когда особых различий между мальчиками и девочками не было, когда все они были просто детьми, знатными детьми, которые встречались и занимались друг другом в то время, как их отцы закрывались в комнатах для обсуждения дел государственной важности. Тогда никто не думать, что юный герцог станет другом Адель, тем, по которому она скучала, которым интересовалась без всякой сексуальной подоплеки. - Может быть, тебе стоит написать еще одно письмо? Вдруг прошлое не дошло. Я отправлю гонца с этим письмом, хочешь, дорогая?
Адель, которая уже приготовилась идти в свои комнаты, дабы не раздувать скандал с отцом, дать себе время успокоиться за вышиванием, чтобы после извиниться и попробовать еще раз объяснить, что с Анджеем ее связывают лишь старые дружеские чувства, медленно поднялась со стола, а после бросилась на шею отцу, счастливая, безумно довольная. И на мгновение Рикарду показалось, что ей снова пять лет, что она вновь впервые увидела цветущий сад. Воистину его дочь была сущим подарком покойной Аделаиды.
- Отец..
- Адель, душа моя, София говорила, что ты готовила подарок для Его Светлости? Может быть мы его тоже передадим, чего зря второй раз гонца посылать? Он же готов уже.
Леди Рэдэн и правда вот уже второй месяц расшивала гобелен, украшая его гербом Дарелл. Она так тщательно подбирала цвета, разные оттенки, что казалось, что рука живая и вот-вот коснется того, что смотрит на полотно. Этот подарок она собиралась преподнести лично, пригласив Анджея в дом отца, по случаю хорошего урожая, на первый осенний сидр... Но то письмо так и осталось без ответа.
Адель отпустила отца из крепких объятий, откуда только столько силы в ее хрупких девичьих руках? И, сияя, буквально побежала наверх, в свои покои, чтобы торопливо написать письмо. А Рикард еще некоторое время сидел за столом, счастливый от улыбки своей единственной дочери, от того, что смог согнать хмурые тучки с ее лица и теперь она снова сияла, как солнышко, такая же чудесная, как и всегда. Он приказал позвать ему гонца и наказал тому, что он должен доставить письмо и ларец точно в руки герцогу Беллонийскому и никак иначе.

Адель расправила лист бумаги, обмакнула перо в чернила и вывела первые буквы. Почерк у нее был красивый, она достаточно долго трудилась над ним, чтобы не стыдно было своей рукой писать, а не писаря просить и доверять тому сокровенные тайны своего сердца.

"Доброго Вам здоровья, Ваша Светлость.
Прошу простить мою назойливость, но больше ждать я не могла. Ваше письмо не дошло до меня и это затишье вызывает беспокойство. Быть может, я нарушила этикет, пригласив Вас в гости, но ... Вы помните тот день, летний, знойный день, когда Вы в очередной раз посетили нас с герцогом Дерфелом, Вашим покойным отцом? В тот день я безуспешно пыталась научиться взбираться в седло, отчаянно боролась со страхом сесть на лошадь. Вы приехали на своем красивом, стройном жеребце в яблоках. Я, тогда еще совсем маленькая девочка, засмотрелась на то. как грациозно у Вас получается держаться в седле, и, забыв про все манеры, я бросилась к Вам, с просьбами научить меня так же. В тот день Вы разогнали мои страхи, показали, как правильно кормить их сладкой морковкой, чтобы они не откусили мне руку. И я выбрала для себя белоснежную кобылу, ту, которая была самая спокойная среди всех лошадей, ту, которую мне советовал конюх, но я ему не верила. Вы помогли взобраться мне в седло и катали меня весь день, рассказывали о лошадях, о том, как надо за ними ухаживать и о том, что вернее животных нет... Не давно отец подарил мне точно такую же молодую кобылу. Говорят она была самая красивая на рынке и стоила целое состояние. Но Вы знаете, никакие деньги не способны оценить ее истинную красоту.
Надеюсь, Вы не оставите это письмо без ответа. Я переживаю о том, как Вы там. Уверена, у Вас есть много друзей, но не забывайте Вашу Адель, Вашего верного и старого друга.



Она подождала, пока чернила высохнут и скатала лист в тугую трубочку, закрывая отцовской печатью с гербом их рода и уложила пергамент в тот же ларец, в котором уже пару дней покоился гобелен, который она закончила, надеясь на скорую встречу с Анджеем. Подарок она передала лично в руки гонцу и проникновенно заглянула ему в глаза, прося, чтобы тот по возможности как можно скорее доставил это герцогу, чтобы не медлил ни секунды. А тот, в свою очередь, давно покоренный красотой юной леди, зарделся от смущения, принимая из ее рук подарок для Анджея и пообещал, что мчаться будет быстрее ветра, лишь бы его госпожа всегда улыбалась так счастливо, как сегодня.

Прошло две недели после смерти графа Ксана Барфона и Анджей едва начал приходить в себя. Он совсем исхудал, ввалились щеки, посерела кожа. Аппетит не возвращался. Одно только вино глушило боль в груди, поэтому Ан пил беспробудно. Но не устраивал пиршеств, не искал веселые компании, не смеялся. Он пил один в своих покоях. Спал, когда хотел, не соблюдая никакой режим. Редко выходил наружу. И пускал к себе кроме прислуги только Генриха и Нариссу. И то не каждый день.
Когда кто-то начинал говорить о его потери, он хмурился, вскидывал ладонь вверх и повторял самозабвенно:
- Я не хочу об этом говорить.
Ему не нужно было выговориться. Он не хотел вовсе произносить вслух имя потерянного любовника. Потому что это было слишком больно.
Он заливал воспоминания вином. И шаг за шагом учился жить один, без него. С огромной черной зияющей дырой в груди вместо сердца.

В очередной вечер Генрих принес необходимые бумаги в покои герцога Дарелла. Да, господин был не в себе, но герцогство продолжало жить и дела копились. Все хлопоты по управлению герцогством в важный осенний период взял на себя брат Анджея - Кристиан. Но на многих приказах ради сохранения власти и титула своего герцога Генрих требовал именно подпись Анджея, не давая Крису совсем распоясаться.
Бумаг было много. Ан за столом в своем кабинете, освещенном свечами, подписывал одну за другой, но читал каждый указ. Не от недоверия к Генри, а скорее ради информации о том, как живет мир вокруг без него самого.
- Что это, не понимаю? - читал Ан очередную бумагу.
- Указ Криса о постройке очередного храма...
- Сжечь, - швырнул он бумагу Генриху, оборвав его на полуслове. - Неужели этот осел думает, что я подпишу хоть что-то не глядя?
- Надеется, - Генрих пожал плечами, сворачивая бумагу. - Мне будет приятно снова ему отказать.
- Еще бы. Очередной своры дестуров под боком мне не хватало, - Анджей уже читал очередную бумагу. - Приказ о каторжных работах? Кто на этот раз? О, боги! Милред Тивс!?
В глазах Анджея загорелся огонек любопытства и интереса. Который был уже позабыт Генрихом, но в последнее время все чаще радовал верного телохранителя своим появлением.
- Да. Суд обличил его... В мужеложстве.
- Мужеложец? Милред Тивс?!! - Ан и вовсе распахнул удивленно глаза, откинулся на спинку кресла и уставился на Генри совершенно обескураженным взглядом.
- Без сомнений, мой господин. Доказательств с лихвой. Да даже он не отпирался и не требовал Суда Богов... Суд счел это похвальным и вынес самое мягкое наказание, хотя Храм был против.
- Боги, - Ан покачал головой и снова навис над бумагой. - Как я мог это пропустить?
Поставил на указе свою размашистую подпись, сожалея, конечно, что не узнал об этом раньше - до огласки.
- Потом напомни мне отменить пожизненность наказания ввиду деятельного раскаяния.
- Как скоро?
- Через пару месяцев... Иначе эти религиозные фанатики снова будут брызгать слюной... - и потянулся за новыми бумагами.
- Мой герцог, как же я рад видеть вас в здравии и рассудке! - Генрих даже улыбнулся, что было для него редким проявлением чувств.
Ан, услышав это, не смог не улыбнуться. Промолчал, но взгляд веселых глаз поднял.
- Что такое? - поверх оставшихся бумаг стоял ларец. Ан заметил его сразу, разумеется, но привыкший к вниманию женщин и обилию подарков от них, не особо заинтересовался. - Если это опять от Люци!..
- Нет-нет, - успокоил его Генрих. - Это от Рэдэн.
- А... - вдохнул через рот Анджей. - Адель... - произнес это имя задумчиво.
- Оно дожидается вас неделю!
- Неделю!? Почему ты раньше не принес!? - возмущенно воскликнул, поставив ларец перед собой.
- Я приносил! Вы запустили в тот раз в меня подсвечником. Помните?
- Ах, да, - Анджей кивнул, вспоминая тот вечер, и махнул рукой, мол, неважно.
Под крышкой оказалось письмо с нетронутой печатью. И ткань. Анджей достал гобелен и развернул, повернул его к свечам, чтобы было лучше видно.
- Какая красота.
Констатировал, положил гобелен перед собой на стол, укрывая им бумаги, и провел по вышивке тонкими бледными пальцами.
- Бездна, - выругался себе под нос, глядя завороженно. - Я не могу это повесить у себя - Нисса сойдет с ума от ревности.
Генрих едва не усмехнулся.
- На прошлое письмо вы так и не ответили, - словно между делом напомнил он герцогу. - Девочка давно ждет.
- Я помню, - кивнул Анджей и решительно спрятал обратно в шкатулку и гобелен, и письмо, до сих пор неразвернутое. - Так. Что там у нас еще на сегодня?

Он вернулся к письму Адель гораздо позже. Когда разобрался, наконец, с бумагами, отпустил Генриха, дав ему указания, и вновь очутился наедине с собой и полным вина кубком. Выходить из покоев до сих пор не появлялось ни мимолетного желания. Хотя дела требовали его участия... Но Кристиан был удобной подменой эгоистичного герцога.
Он вернулся в свой кабинет, где в углу стола его дожидался заветный ларец. Добавил вина в кубок, переставил ближе тарелку с фруктами, поставил удобнее свечи. Опустился в кресло, выпил и закусил. Вновь достал свиток, сломал печать, развернул и медленно, внимательно прочел.
В письме как таковом не содержалось ничего существенного: Адель была, как и всегда, безупречно вежлива, аккуратна и ненавязчива. Она скромно умолчала в письме о своем подарке. Все утонченно мило, все ей под стать. Анджей улыбался уголками губ, читая.
Они были давно знакомы. Нарцисс, не будучи дураком, понимал чувства Адель. И прекрасно знал, что если она его не любит, то как минимум хочет. Он и сам ее хотел с тех пор, как начал осознавать в себе чувство вожделения. И был бы счастлив заполучить ее в постель хотя бы на одну ночь. Но поступить так с дочерью собственного вассала он не мог, словно она простолюдинка. И все, что ему оставалось - это писать ей письма и изредка видеться, не давая себе, впрочем, воли лишний раз ее коснуться или пофлиртовать, как он мог допустить себе в обществе других, более доступных женщин.
Анджей страстно ждал одного - свадьбы Адель Рэдэн. Для того, чтобы воспользоваться правом первой брачной ночи. Он был осведомлен о складе ее характера и воспитании, потому был уверен в нее невинности. И был готов отдать половину ее состояния в качестве махара ее супругу. Он решил так очень давно. И решил твердо. Для него было очевидно, что когда-нибудь - рано или поздно - она окажется в герцогской спальне. Это был давно определенный им факт, как неизбежность смерти или очередная смена времени года.
Поэтому переписку он с ней поддерживал. И испытывал исключительно светлые чувства.
Но сейчас все изменилось. После того самого момента, как Анджей потерял любимого, вся его страсть к любовным утехам погасла, словно факел, который окунули в воду. Он не был близок ни с кем и не желал близости - ни душевной, ни физической.
Поэтому когда он достал бумагу для ответа Адель и окунул перо в чернильницу... замер, растерявшись. Потому что не знал, что писать. И стоит ли вообще писать. Но чувства совести взяли верх - Ада была существом невинным, чистым, кристальным. Нельзя было игнорировать ее теплоту и нежность, переданную меж строчек этого письма в и каждом стежке прекрасного гобелена. Теперь Анджей не был уверен, что хочет увидеть ее обнаженной на простынях собственной кровати. Но это не означало, что она перестала быть его другом.

Здравствуй, дорогая моя яблоня!

Написал он сперва и надолго задумался над тем, что же писать дальше.
Так сложилось, что она в силу своей вежливости обращалась к своему герцогу на вы. Хотя он неоднократно просил ее перейти на ты. И сам обращался к ней на ты, как привык еще в детстве.
Почерк у Ана был размашистый, широкий. С большими петлями вверх и вниз. Он часто шаркал пером по столу, в чувствах ставя подпись так, что она не влезала на бумагу.

Прости меня за молчание, я скован делами, словно распятый на кресте. Я виноват, я каюсь. Но я помню, моя милая. Помню о тебе всегда и никогда не забываю.

После точки как никогда просилось желание написать о потере. О пролитых слезах и болящем сердце. Но нет, это было слишком глубоко. И совершенно не для души невинной девушки, не подозревающей даже о всех реалиях мира, зачастую нелицеприятных и жестоких. Расстраивать ее - словно расстраивать ребенка.

Конечно, я помню тот день, словно он был вчера. Было солнечно, пели птицы. Беллония была в той красоте, за которую я ее люблю. От тебя пахло яблоками! И твои локоны меня щекотали, когда Ангуст переходил на галоп. Ты так боялась первое время, что я думал, ты вырвешь руками его загривок. А он словно чувствовал тебя. И был как никогда аккуратен.
Мне придется отказаться от твоего приглашения, Адель... Меня сковывают обязанности и прибывающие в Ардор гости. Этой осенью я вряд ли найду возможность приехать. Но я обещаю тебе постараться. Как обещаю и то, что когда мы увидимся, я снова покатаю тебя, словно тебе десять лет. В одном седле на спине самого мирного мерина. И ты снова будешь пугаться галопа. А я вновь скажу тебе, что я рядом, а пока я рядом, с тобой ничего не случится.

Твой подарок чудесен! Расскажи, ты сама вышила герб? Или тебе помогала магия волшебников? Потому что это неземная красота. Спасибо тебе большое. Признаться честно - я не имею ни малейшего представления, как можно такое создать руками. И от того вышивка кажется мне еще более невероятной.

Я в добром здравии, не тревожься за мое здоровье. Лучше расскажи, как твой батюшка, как сама. Есть ли женихи, тебе приглянувшиеся? Я тревожусь за твое благополучие, Адель. И если я могу помочь тебе с удачной партией - скажи мне об этом. Не стесняйся. Я сделаю для твоего счастья все, что в моих силах.



Запечатал и отдал Генриху с указом доставить письмо Адель Рэгэн в самые короткие сроки.

Адель места себе не находила, с того самого момента, как гонец переступил порог их замка и умчался прочь. И уже к полудню девушка снова была безутешна, раз за разом вспоминая то, что написала она герцогу, в спешке, плохо продумав само письмо. Не получилось ли оно дерзким?.. Не стало ли оно ее погибелью, которая мчится сейчас по дороге и с каждой минутой все ближе к Анджею? Адель заламывала руки и подходила к окну каждый раз, когда слышала стук копыт во дворе. Разумом она понимала, что не мог гонец вернуться спустя несколько часов, но сердце ждало ответа, рвалось навстречу тому, что мог ответить ей герцог. Ей так хотелось снова держать в руках его письмо, читать, пока не запомнит каждую строчку наизусть...
Спустя неделю переживаний, неделю, в которую Адель даже есть стала меньше обычного, только как птичка клевала крошки, да пила сильно разбавленное вино с травами и медом, чтобы уснуть ночами. Она ждала этого письма с таким нетерпением, с такой жадностью, словно от него зависела вся ее жизнь. И кто знает, что бы с ней стало, если бы София, ее старая нянька, которая вырастила ее с первых минут жизни Адель, не устала смотреть за метаниями девочки. Утром, после завтрака, когда ее подопечная поднялась в свои комнаты, чтобы вышить часть очередного полотна, пока солнце светит ярко и не начались промозглые осенние дожди, София села рядом со своей леди и положила руку на хрупкую и нежную руку Адель:
- Моя госпожа, сегодня так ярко светит солнце, негоже нам сидеть весь день в покоях. Я распорядилась, чтобы подали повозку, мы поедем с Вами в сады.
- Оставь, София, - девушка мягко улыбнулась, тепло смотря на няньку. - Я хотела сегодня закончить кусок картины,  давно ничего не дарила отцу. Не хочу, чтобы он считал, что все мои мысли только о герцоге.
- Но разве же это не так, миледи? Вы сама не своя с того самого утра, как отправили Торна с письмом. Разве же можно так переживать? У герцога Беллонийского полно забот, вот и забыл отправить весточку. А Вы себя извели так, словно бы конец света приключился и последние минуты жизни остались, - женщина покачала головой и тяжело вздохнула. Ей были знакомы сердечные муки, но она меньше всего хотела, чтобы взор Анджея упал на ее сокровище. Она, умудренная годами, так же, как и Рикард Рэдэн, знала о связях герцога, о его ветреной натуре, которая могла ранить сердце нежной Адель. Ту с детства оберегали от всякого зла, от предательства, от разочарования. И сейчас она могла сама, своей волей, прийти в лапы чудовища, ослепленная любовью. Она, ведомая самыми светлыми чувствами, могла и не заметить ловушку, могла не заметить подлости со стороны Нарцисса. - Едем, моя дорогая. Сейчас сады чудо как красивы. Быть может, ты вышьешь это буйство красок на очередном полотне? Сэр Рикард, будет счастлив увидеть что-то столь красивое.
Адель слушала няньку, не выпуская иглы из рук, шов к шву вышивая небольшой кусочек будущей картины. Многие поражались тому чуду, которое творила она иголками и нитками, а девушки завидовали, не зная, как долго училась Адель, сколько сил и души вкладывала в каждое полотно. Она со вздохом отложила шитье в сторону, соглашаясь с тем, что свежий воздух ей совсем не повредит. Накинув на плечи теплые плащи, они покинули замок, чтобы провести несколько часов вдали от дома, в садах, расписанных рукой самой природы, где буйство красок поражает воображение.
- А правда говорят, что некоторые люди живут в лесах, скрываясь подальше от людей и городов? - Адель поймала на ладонь золотой лист, что опал с дерева и теперь покоился в центре ее ладошки. Повозка ждала их у входа в сады, а по самим аллеям гуляла только она, да София. И несколько крестьян, которые убирали опавшие листья, но не смеющие даже приближать к леди и ее спутнице.
- Правда, моя дорогая, - София старалась не поддерживать этот интерес девушки к вере друидов, хоть и понимала, что та ей ближе, чем те боги, которым молился ее отец. Вся Адель была словно соткана из солнечного света, который путался в ее волосах, делая их огненными, как лесной пожар она сейчас стояла среди деревьев, в своем любимом платье цвета орешника, протянувшая руки к дереву, что скидывает последние листья, чтобы уснуть до весны. - Ты не хочешь поделиться со мной тем, что между тобой и герцогом происходит?
Адель уже слышала эти слова от своего отца, но в верности Софии не сомнивалась и знала, что если и сможет рассказать о том, что ее тревожит, то только старая нянька ее поймет и поддержит.
- Ты помнишь, он раньше чаще приезжал сюда, мы встречались, будучи детьми. Он учил меня верховой езде, мы прогуливались по этим садам, я рассказывала ему о том, что мне удалось выучить, то, что он уже давно знал, но Анджей слушал меня, мы проводили столько времени вдвоем. Он был внимателен и вежлив, был галантен, как рыцарь из тех сказок, что ты рассказывала мне на ночь...
София слушала девочку с тяжелым сердцем. Та создала в своей чудной рыжей головке прекрасную картину, вроде той, что вышивает, на которой нет места ни одному черному пятну. И влюбилась она совсем не в герцога, а в тот самый образ, который подкреплялся вежливыми письмами и пустыми обещаниями. Пять лет прошло с последней их встречи, когда Рикард взял дочь с собой на присягу новому герцогу, в Ардор, когда та вернулась совершенно счастливая, окрыленная общением с герцогом и письма стала слать ему чаще обычного. Отец смотрел на это сквозь пальцы, убитый горем по погибшему сыну, а Адель находила спасение в том, что писала, в том, что ее чувство влюбленности перекрыло чувство горя по брату, с которым она была достаточно близка. А когда отец покинул замок, оставляя Адель совсем одну, девочка окунулась в омут чувств, не сдерживаемая никем, кроме наставления нянек, да и тех она слушала через раз, только обещая Софии, что забудет великолепного, юного герцога, который принял власть. С тех пор прошло уже пять лет, а Адель все еще вспоминает именно те теплые чувства, именно ту встречу.
- Не все рыцари из моих сказок. И Его Светлость не рыцарь, он знатных кровей, как и ты, миледи, - заметила София, направляясь по дорожке прочь от Адель, чтобы та оторвалась от древа и переключилась на правильные мысли, отгоняя прочь восторженность. - Вы давно не встречались с герцогом Беллонийским, многое могло измениться.
- Нет, я не думаю, что он забыл меня. Забыл ту нашу встречу, те слова, что говорил... - Адель сложила руки в замок, пряча из в рукавах платья и рассматривая солнечные луки, что пронизывали кроны деревьев и обретали форму, словно бы их можно было коснуться рукой.
София больше не пыталась продолжить этот разговор и то, что герцог юной леди совсем не пара. Она понимала, что лишь время излечит Адель от болезненной влюбленность в того, кого не существует. Лишь время покажет ей, что не благородный сир перед ней, а чудовище, которое растерзает трепетное сердечко, пожрет его, словно зверь и оставит погибать.
Когда они вернулись в замок, Адель ждал гонец, что передал ей письмо от герцога. В тот момент, забыв о всяких манерах приличия, она обняла няньку и радостная убежала в свои покои, дабы в полной одиночестве прочесть, заучить наизусть и вспоминать перед сном.
Ее лица коснулась тень печали, лишь узнала она, что герцог не сможет приехать. Но он просто занят! Он не забыл ее! Она все еще его яблоня, а его память так же хранит приятные воспоминания о детстве, о тех моментах когда они были особенно близки. Ведь Адель думала, что доверяет Анджею свою жизнь, садясь в седло коня.
Острой иголкой кольнуло ее сердце и замечание о замужестве и удачной партии. Он не думает о ней, как о возможной невесте, не считает ее достойной себя... Из глаз девушки скатились слезинки, которые успела заметить София, поднявшаяся в покои своей госпожи следом за ней.
- Он не приедет, София... И он хочет знать, когда я выйду замуж, спрашивает не нужна ли помощь... - голос Адель дрожал, ее руки сжимали лист пергамента так сильно, что тот помялся. - Я...
- Девочка моя, - нянька коротко вздохнула и прижала голову Адель к своей груди, бережно касаясь пальцами огненных волос, которые пахли травами и первыми морозами осени. - Как смеет герцог говорить тебе, что жаждет твоей руки?.. Такие вопросы решаются с твоим отцом, а не с тобой. Откуда тебе знать, что происходит там, за дверями твоих покоев, моя дорогая... - она старалась успокоить девочку, но сама-то понимала, что никогда этому союзу не случится, никогда герцог не посмотрит на дочь простого рыцаря, какие бы чувства она к нему не испытывала. Для герцогов, как и для королей были выгодны совсем иные браки, без любви и страсти, те, которые помогут удержать страну в равновесии. А Адель, которая совсем забыла об этом, теперь страдала, изнывала от желания оказаться в руках возлюбленного.
Как бы не старалась она, но ответ смогла написать лишь спустя неделю, когда ее глаза высохли от слез, когда с тяжелым сердцем взялась она за перо, внимательно думая о каждом слове, что собиралась написать.

"Доброго здравия Вам, Ваша Светлость.
Я получила Ваша письмо и была ему очень рада. Каждая Ваша буква мне напоминает о Вас, о тех днях, что проводили мы раньше вместе. Как просто все было, когда мы были детьми, нас не сковывали дела государственные, а я могла радоваться поездкам по садам в Вашем обществе. Но время неумолимо, время не щадит нас, выбрасывая во взрослую жизнь, где мы забываем о том, что когда-то были детьми.
Отец мой, сэр Риард Рэдэн прибывает в добром здравии, без устали трудится над делами государства, к которым у меня нет должных знаний, чтобы рассказать Вам. Я знаю, что это что-то важное и отец часто покидает замок. Быть может ему посчастливилось встретиться и с Вами, мой герцог.
Я знаю, он отправил к Вашему столу несколько бочонков самого лучшего сидра, того, который Вы смогли бы попробовать в нашем доме, если бы не дела, сковывающие Ваши руки и ноги. Я вместе с батюшкой следила, чтобы Вам отправили все самое лучшее. 
Мое замужество не может быть слишком поспешным, я последняя наследница своего отца, а такие браки требуют особой внимательности, дабы избежать вероломства со стороны жениха. Отец в этом вопросе непреклонен и даже мне не ведомо, сколько ко мне сваталось уже и скольким он отказал. Мне не дозволено даже общаться с женихами, дабы не пасть жертвой любви..."

Рука Адель дрогнула и глаза снова защипало от подступающих слез. Как же хотелось ей написать, что только он, только герцог сможет стать для нее тем самым суженным, тем, кого одобрит ее отец и кого будет любить она до конца дней своих! София наблюдала за девушкой, сидя в углу, притворяясь, что вышивает, а на деле готовая броситься в любой момент, чтобы обнять свою госпожу и помочь стереть слезы по недостойному герцогу. Но та нашла в себе силы, чтобы продолжить письмо:

"Я так рада, что мой подарок пришелся Вам по сердцу! Я несколько месяцев вышивала его, старалась, чтобы все было сделано достойно моего герцога, достойно украшать стену в его доме. Я сама вышивала полотно, мне никто не помогал, ведь подарки должны делаться лишь руками тех, кто дарит? В том полотне частичка моей души, моей преданности Вам."

Ей хотелось написать о любви снова, о том, как сидела она при свечах, стараясь закончить как можно скорее, а солнечный свет потухал слишком быстро. Ей хотелось рассказать о том, как иногда накалывалась она иглой и тогда приходилось вышивать через боль, медленно, но все же вышивать, согреваясь мыслью о том, для кого она это делает.

"Урожай уже собран, последние листья покидают деревья, готовясь к зиме. Ах, если бы Вы только могли оторваться от дел, чтобы застать эти мгновения осени, полюбоваться тем, как бывает красива природа. Даже нянечка меня сегодня с трудом уговорила пойти прогуляться, чтобы я сохранила в памяти тот момент. Я хочу начать новое полотно, в котором се смогут увидеть то же, что видела и я. Надеюсь, оно не займет много времени и я смогу еще до зимы прислать его Вам, дабы на несколько минут подарить улыбку и оторвать от важных дел.
Буду заканчивать. И надеяться, что однажды мы снова встретимся.




Она скрепила письмо печатью и передала его Софии, чтобы та распорядилась об отправке. Той очень не хотелось оставлять Адель одну надолго и она отправила с письмом служанку, дав ей пару медяков, чтобы та поторопилась и как можно скорее отправила свободного гонца от имени госпожи.

На этот раз Анджей прочел письмо Адель, едва оно попало в замок. Он чувствовал себя уже куда лучше, чаще стал выходить из покоев и в нем возродился интерес к жизни. А потому письмо от Ады он ждал с нетерпением и волнением - она всегда отвечала ему сиюминутно и ответ приходил в ближайшую неделю с учетом времени на дорогу. А в этот раз ответ задержался... И Ан не понимал причину того.
Ему и в голову не могло прийти, что в написанных его рукой строчках, полных нежности и теплоты, может быть что-то для Адель обидное. Конечно, невозможность приехать погостить наверняка ее не обрадовала. Но Анджей пообещал ей все, что только мог пообещать. И был уверен, что принес этим письмом лишь доброе напоминание о себе этой девушке и свою благодарность за подарок.
А вот новое письмо уже дало толчок рассуждениям о многом. Дарелл несколько раз прочел послание, надолго задерживая взгляд на обращениях к себе. На упоминании преданности. На обещании выполнить в подарок еще один гобелен. Он шагал по комнате с письмом в руке, то подходя к освещающим кабинет свечам, то отдаляясь.
Стало очевидно то, что эта девочка любила своего сюзерена. Потому что Анджей был титулован, богат, красив и интересен ей. Кроме того, он успел опрометчиво к ней привязаться. И зачастую писал слишком любовно и интимно - нельзя было этого делать. Сам виноват. И теперь юное создание, запертое в отцовском доме, как птичка в клетке, только и мечтала о сказке, любовных приключениях, катанию на лошадях и песнях о любви.
Интересно, слышала ли она сплетни о мужеложстве Дарелла? Если да, то почему ее это не смущает? Если нет, то рано или поздно она узнает и это разобьет ее нежное сердце.
Но куда больше наивных дамских переживаний о любви Анджея теперь волновала позиция ее отца - Рикарда Рэдэна. Он, если верить словам самой Адель, искал ей мужа, которым она останется довольна. Но при том не давал ей воли говорить с ними. Не давал ей воли... Полюбить. И что ей, молодой и наивной, оставалось, как не влюбиться в свою мечту и построить воздушные замки. Ведь ей уже минул двадцать первый год. И давно пора было иметь сыновей и дарить свой свет собственному дому. Уж не хотел ли он, этот старый дурак, держать ее при себе до старости, не желая ни с кем ею делиться?
Анджей нахмурился.
Он выпил крепкого вина, которое стало в последние ночи его верным спутником. Долго в молчании думал над тем, как ему поступить. И как помочь несчастной, заплутавшей в собственных мечтах, и закрытой под замок слишком заботливым родителем.
И затем сел за стол, взял перо в руки. И написал.

Здравствуй, миледи Рэдэн.

Не помню, говорил ли тебе о том, что осень - мое любимое время года. Самое красивое время года, которое превращает лес в золото. Когда утихают летние хлопоты и Беллония переступает порог зимнего затишья. Признаться, я любил осень именно потому, что она всегда давала больше свободы - возможностей поездок, поводов для пира и праздника. Еще при жизни моего отца Праздник Урожая был моим самым долгожданным, потому что только после него он и я вместе с ним могли куда-нибудь поехать.
Я был бы счастлив видеть эту красоту, сотворенную твоими - смею уверить тебя - золотыми руками, пусть они и не цвета шестипалой длани на гербе моего дома, но твои руки куда ценнее. И об этих руках, как и о твоем сердце, необходимо заботиться, с чем уважаемый ваш батюшка прекрасно справляется.
Рад слышать о здравии твоего батюшки, о том, что дела идут ладно. Я непременно прикажу разыскать присланный вами сидр и подать именно его, чтобы я его попробовал и вспомнил о яблоках садов Рэдэн, потому что я в жизни не пробовал яблок слаще.
Тебе следует слушаться няню и чаще бывать на воздухе. Я слышал, отсутствие воздуха дурно сказывается на цвете лица. А я, как и все, кому ты дорога, милая Ада, хочу видеть тебя красивой и счастливой.
Не хочу держать тебя в пустых обещаниях и преувеличениях по поводу собственной занятости. В виду забот я и впрямь не могу отлучиться из замка раньше наступления зимы. А скорее всего и нового года. Но... Я посмел написать твоему отцу скромное приглашение приехать в Ардор самим. Разумеется, если это будет возможно и на то будет его и твое желание. Поэтому питаю надежду все-таки свидеться с тобой раньше. Мы не виделись пять лет - это целая жизнь. Не знаю, узнаешь ли ты меня, время меня не пощадило и за последний год я постарел так, словно прошло полвека. А ты, я уверен, цветешь и пахнешь. Потому что несмотря на то, что руки твои иглой и нитями рисуют осень, в душе твоей вечная весна и цветущая яблоня.


Он откинулся на спинку своего кресла. Перечитал письмо. Тихо выругался тому, что опять получилось слишком любовно - о, Дюжина, разве нельзя не флиртовать, Анджей? Нет, не флиртовать он не умел, особенно с теми, кого хотел затащить в постель. А потому обреченно вздохнул, закатил глаза. Дал себе время отдохнуть, собрался с мыслями. И взял новую бумагу.

Доброго здравия, сэр Рэдэн.

Пишу вам, как старый добрый друг вашей единственной дочери, ныне наследной Адель. Пишу, встревоженный ее судьбой. Желаю выразить вам обеспокоенность отсутствием ее помолвки в виду, как я смею предположить, наличия лишь неподходящих партий. Смею заверить, что понимаю и одобряю ваш пристальный выбор супруга для собственной дочери. И желаю помочь вам с этим.
Довожу до вашего сведения, что в конце месяца Листопада в Ардор по приглашению моему прибывают гости из Нормерии - наследный герцог Арен Дисмор, имеющий кроме того холостых братьев. И граф Вудвилл Деррик Айрелл, также имеющий не стесненных узами брака братьев.
Двери герцогского замка для вас, сэр, всегда были и будут открыты. И, если время и занятость не станут помехой и вы сочтете полезными подобные знакомства под крышей Ардора, я буду счастлив видеть вас (с дочерью или без нее) в замке и с радостью представлю вас гостям среди которых, быть может, вы сможете разглядеть достойную партию.


Он сложил письмо, скрепил его оттиском с изображением собственного герба. Написал:
Преданному вассалу сэру Рикарду Рэдэну от его сюзерена графа Ардвилл, герцога Беллонийского, Анджея Дарелла.
Повторил то же самое со вторым письмом, на котором вывел:
Адель Рэдэн от герцога Анджея Дарелла.

И вышел вместе с ними из покоев в поисках Генриха, которого нашел в отведенных ему соседних комнатах.
- Генри, вставай.
За окном было еще темно, на горизонте теплился рассвет. Генрих еще спал, но тут же проснулся и хмуро посмотрел на своего господина:
- Что-то случилось?
- Нет. Принеси мне плащ, хорошо? Это письма Рэдэн, хочу передать гонцу сам.
- А, - Генрих спросонья мотнул головой, не понимая. - Зачем плащ?
- Хочу прогуляться, - бросил будто невзначай Анджей и пожал плечами.
- Прогуляться? - переспросил Генрих, округляя глаза с таким выражением лица, будто услышал что-то невероятное.
- Да. Знаешь, духота вредит цвету лица, - так же небрежно бросил, уходя из его покоев, и добавил уже за порогом. - Шевелись, я жду.

На этот раз ответ герцога не заставил себя долго ждать и Адель успела разве что начать новое полотно, которое пообещала герцогу, отодвинув то, что расшивала для отца на второй план. Она, как дочь, понимала, что поступает дурно и что ни один возлюбленный не достоин подобных жертв. Но как влюбленная девица грезила о свадьбе, об ответных чувствах и счастливой жизни в замке герцога. И эта влюбленная девица расшивала ткань, порой забывая о сне и отдыхе, что уже говорить о еде. И пусть Анджей обеспокоен тем, что она еще не замужем, быть может он просто узнавал, не занято ли сердце его цветущей яблони, не расстроит ли он ее, признавшись в ответных чувствах.
София, наблюдающая за переменами в Адель, за тем, как та снова вообразила себе нечто невероятно романтичное, заставляла девушку ложиться спать, тушила свечи и прятала вышивку, чтобы та глаза себе не испортила при тусклом свете. Ее беспокоило то, что ответ, который она получит в письме может расстроить ее, лишить сил и тогда сердце Рикарда не выдержит, он сдастся под мольбами дочери и направит гонцов с предложением брака в дом герцога. Только опять же счастья Адель это не принесет, ведь никто не знает, что творится в голове Баллонийского Нарцисса.
Письмо пришло веером, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а комнаты быстро наполнялись темнотой. Служанки зажгли множество свечей в комнате своей госпожи, потому что та не прекращала вышивать и убрали нетронутую ее с обеда еду. Адель похудела, но та худоба не стала болезненной или некрасивой. Она словно стала еще тоньше, еще прекраснее, не смотря на то, что скулы выделялись гораздо сильнее. Еще до того, как служанка принесла письмо, София отобрала у своей госпожи шитье и заставила ее выпить молока.
- Ты себя совсем изведешь! Подумай об отце, он переживает. Ты перестала спускаться к завтраку и он терзает меня вопросами не больна ли ты. И что прикажешь отвечать, моя госпожа? Что ты влюбилась? - женщина грозно сдвинула брови, упираясь руками в бока. Эта девочка всегда была послушной, всегда служила отрадой для сердца любого взрослого, но с этой любовью превратилась в самого ужасного и непослушного ребенка. А для Софии Адель всегда останется ребенком, даже когда она принесет своих детей в отчий дом.
- Няня...
- Хватит, Адель, - та говорила таким тоном, что девица смиренно опустила голову и разглаживала складки платья, что носило цвет самых сапфиров. - Ты не понимаешь, что творишь. Ты влюблена, беспечна и юна...
- Многие выходят замуж в пятнадцать! Няня, мне уже двадцать один! Еще пара лет и никто не захочет брать меня в жены!
- Твой отец позаботится об этом.
- Он уже пять лет выбирает! Пять лет прошло со смерти Стефана, с того момента, как он, убитый горем, решил, что никто не получит его дочь в жены без его согласия!
- Одумайся, дитя. Послушай, что ты говоришь, - София схватила Адель ладонями за лицо и бережно подняла ее личико, заглядывая в глаза. - Отец любит тебя и желает тебе добра. Знаешь, сколько людей просят твоей руки? Ты думаешь он по глупости своей отказывает им, по желанию оставить тебя возле себя? Ты же умная девочка... У Рикарда не осталось детей, ты наследница, тебе достанется его земля после смерти отца. Думай же!
- Он не хочет, чтобы я попала в плохие руки человека, который позарится на наследство... - для Адель это не было так очевидно, пока София не указала. Для нее, натуры романтической, которая грезила о рыцарях и балах, просто не существовало тех проблем, которые каждый день решал ее отец, она понятия не имела, как сложно тому приходится, когда очередной его вассал или сюзерен просят руки дочери, а он не может позволить себе роскоши бездумно согласиться.
Она медленно кивнула и как раз поднималась со скамьи, когда в комнату буквально влетела служанка, которая протянула своей госпоже письмо.
- От Анджея... - Адель бросила удивленный взгляд на Софию. Раньше его письма она ждала неделями и даже месяцами, не рассчитывая на столь скорый ответ. А сейчас ей даже показалось, что что-то случилось, раз герцог не заставляет ее больше ждать. Она торопливо вскрыла печать и поднесла письмо ближе к свечам, бегло читая его, а после перечитывая еще три раза, чем заставила Софию понервничать. Она уже отослала служанку и приказала подавать ужин в покои миледи.
- Мне нужно поговорить с отцом, - решительно заявила огненная красавица, да так, что София вырвала из ее рук письмо и прочла его сама, чего прежде не делала. Она понимала, что может вызвать на себя гнев госпожи, но просто не могла позволить случиться чему-то непоправимому.
- Подождите до утра, миледи, - спокойно заявила София. - Ваш отец занят и в такой поспешности нет никакого резона. Герцог приглашает Вас только в конце месяца...
- Мы должны заняться сборами! - Адель словно не слышала свою няньку и была так счастлива, словно бы ей сказали, что она сможет увидеть герцога вот сию же минуту. Софии ничего не оставалось, как направить эту энергию в нужное русло.
- Я позову портных завтра утром, миледи. Вам нужно несколько новых платьев, чтобы отправиться к герцогу.
- Ты как всегда права, София... А где ужин? Я безумно голодна, - желание истязать себя изнурительной работой пропало, у нее был ее месяц, чтобы закончить полотно и этого более чем достаточно. И каждый день она будет считать до того момента, как отправятся они в поездку.

- Ваша Светлость, - Рикарду с поклоном передали письмо от герцога, чем вызвали легкое удивление старика, который и не ждал, что Анджей напишет кому-то кроме его дочери. Ему, например. Он вскрыл печать и пробежался цепким взглядом по тексту. То, что писал ему герцог заставляло задуматься и серьезно задуматься. Его осторожность в вопросе замужества Адель дошла и до герцога, который теперь приложит все силы, что повлиять на брак дочери своего вассала. Ему, юнцу, невдомек, что родитель печется о своей кровиночке и не горит желанием отдавать ее проходимцам. Пусть братья графов и герцогов партии довольно неплохие, но все же стоило узнать их, как людей. Посему приглашение Анджея было актуальным, достойным внимания. К тому же... с чего герцогу так беспокоиться о незамужней дочери своего вассала? Какая ему разница, останься Адель хоть старой девой? Было что-то подозрительное в этом рвении герцога, но понять что именно Рикард пока не мог, скорее всего тому способствовало вино, которого он выпил аж два кубка, желая отправиться ко сну пораньше.
- Ох, Адель... Как страстно я оберегал твой покой, в надежде, что не коснуться тебя интриги старых пройдох, но, кажется, сам хитрый лис хочет заманить тебя в ловушку и не оставить мне выхода.
И то правда. Рикард без зазрения совести отказывал женихам небогатым, не слишком знатным, но если вдруг все так сложится, что его дочерью заинтересуются господа более могущественные, не станется ли так, что нарушит он свое обещание и отдаст Адель замуж за того, кого она полюбить не сможет? С суровыми северянами он точно не захочет иметь дел, но кто знает, какие планы у самого герцога Беллонийского, не пообещал ли он уже кому-нибудь руку Адель?
В раздумьях Рикард провел большую часть вечера и выпил еще пару кувшинов вина, засыпая тревожным сном. И тем не менее, тем же вечером герцогу ушел ответ от него, уведомляющий его о согласии и прибытии вместе с гостями. Правда о том, будет ли он вместе с Адель, старик решил умолчать. Если его дочери ничего не известно о приглашении Анджея, то лучше всего ей остаться дома. А если же он и ей написал, то ничто не способно будет удержать его дочь в стенах родного замка.

На следующее утро, когда Рикард спустился в обеденный зал, он с удивлением обнаружил в нем свою прелестницу, которая улыбалась и сияла так, словно бы именно сегодня был день ее замужества.
- Доброе утро, Адель. Ты соизволила спуститься и позавтракать со стариком, - не смотря на довольно резкие слова, Рикард улыбался. Он был рад видеть свою девочку столь счастливой и уже был согласен взять ее с собой в поездку, до того как она сама его об этом попросит.
- Отец, вчера пришло письмо от Его Светлости герцога Анджея Беллонийского, в котором он сказал, что направил Вам приглашение посетить Ардор... - начала она, а щеки ее полыхали огнем смущения и нетерпения. - Позвольте мне поехать с Вами! - выпалила она, смотря во все глаза на Рикарда. Как можно было устоять перед таким взглядом? Как можно было отказать дочери в таком подарке? Ведь именно такой поступок оценит и запомнит Адель и никакие жемчуга и драгоценности не смогут скрасить горечи, если Рикард заставит ее остаться дома.
Он выдержал паузу, прежде чем дойти до конца стола и сесть за него, показывая Адель, что одной просьбы мало, что ее капризам никто не будет потакать. Но не признаться себе в том, что за двадцать один год это единственный каприз дочери, Рэдэн просто не мог. По словам Софии та страстно любила герцога и грезила о нем днем и ночью. Нянька обеспокоенная судьбой своей госпожи, просто не могла не поговорить с ее отцом, поделившись тем сокровенным, что доверила ей Адель. Будет ли во благо эта поездка, или же его огненный цветок завянет, узнай, почему именно их приглашают ко двору герцога. Блюда подали в полном молчании, а Адель не проронила более ни слова, ожидая ответа от отца, понимая, что для того будет сложным решение, тем более, что тот дураком не был и понимал о чувствах Адель лучше нее самой.
- Дочь моя, я хочу поговорить с тобой о цели нашего визита в Ардор. Герцог предлагает мне встретиться с графом Дерриком Айреллом и ан-герцогом Нормерии Ареном Дисмором, дабы узнать о возможности твоего брака с кем-то из их братьев, - Рикард понимал, что разговор тяжелый для влюбленной девушки, но та не должна питать ложных надежд по отношению к Анджею.
- Герцог желает видеть меня замужем? - тихо переспросила Адель, вспоминая прошлое письмо герцога, в котором тот выражал обеспокоенность тем, что та еще не имеет супруга.
- Герцог обеспокоен твоей судьбой, моя дорогая и предлагает свою посильную помощь в решении этого вопроса. Я понимаю твои чувства к Его Светлости, - Рикард положил свою руку с мозолистыми пальцами поверх нежной ручки Адель и слегка ее сжал. - Но насильно мил не будешь. Если ты не вызовешь в сердце герцога теплых чувств, то сможешь поговорить с другими претендентами на твою руку и сама решить, кто достоин тебя. Я не буду настаивать на твоем браке, я давал тебе слово, моя дорогая. Лишь тот, кого ты полюбишь сможет стать твоим супругом, не смотря ни на какое обстоятельства. Я хочу, чтобы ты со мной поехала, чтобы познакомиться с новыми для тебя людьми. Ты уже пять лет как никуда не выезжала, - Рэдэн и не заметил как пролетело время. Но с момента смерти Стефана Адель запретили охотиться, не смотря на то, что раньше она любила проводить время в лесах и без надобности она дом не покидала, ограничиваясь прогулками по саду в обществе служанок и нянек. - Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Ардор. Но понимала, чем тебе грозит эта поездка.
О, Адель понимала и левой рукой сжимала платье изо всех сил, чтобы не расплакаться. Сколько можно было бегать от своей судьбы? Рано или поздно ей придется выйти замуж и далеко не факт, что письма, которые пишет ей Анджей служат гарантом его теплых чувств к ней. Она уже пять лет как понимала, что на ее плечи лег долг не только дочери, но и потерянного отцом сына. И ей стоит внимательнее выбирать для себя партию, даже, если она сразу не сможет полюбить его. Не раз Адель слышала истории о дамах, которые выходили замуж, а уже спустя несколько лет любили своего супруга так же страстно, как некогда в молодости любили своего рыцаря, или сына незнатных родителей. Детство закончилось сейчас, в тот момент, когда они, отец и его дочь, осознали всю серьезность положения.
- Я понимаю, отец. Я обещаю Вас, что поговорю с теми людьми, которых Вы посчитаете достойными моей руки. Я буду вести себя достойно Вашей дочери и не позволю себе капризов, как бы сильно не нравился мне герцог Беллонийский, - Адель произнесла эти слова с высоко поднятой головой, гордая тем, что смогла признаться отцу в своих чувствах.
Рикард только кивнул, а его сердце сдалось от ужаса, от страха за свою девочку, которая должна встретиться с этим чудовищем герцогом и сама осознать то, что он ей совсем не пара, что он не достоин и мизинца на ее руке. Их завтрак прошел в полном молчании после слов Адель и завершился довольно быстро, потому что аппетита ни у дочери, ни у отца не было. Девушка извинилась и отправилась в свои комнаты, дабы написать ответ герцогу.

"Доброго здравия Вам, мой герцог."

Только Адель понимала, какой смысл она вкладывает в слово "мой". Для нее это был и правда ее герцог, тот мальчишка, с которым они росли вместе, тот юноша, который катал ее на лошади и тот молодой мужчина, с которым встретилась она на турнире в прошлом году.

"Чудесные вести доставил в тот вечер гонец! Я была счастлива вновь получить от Вас письмо, узнать о том, что мой подарок будет оценен Вами по достоинству. Полотно я вышила лишь на четверть, но на нем уже видно то буйство красок, которое мне посчастливилось увидеть в тот день. Мы столько времени знакомы, а я и не знала, что осень Ваше любимое время года! И мне вдвойне приятно, что Вы сможете оценить тот пейзаж, который будет достоин того, чтобы оказаться перед Вашими глазами. Будьте уверены, я приложу все силы, чтобы восхитить Вас этим полотном.
Сегодня утром мой отец обрадовал меня новостью, что принял решение взять меня с собой в Ардор. Мы сможем с Вами увидеться, не смотря на истинную причину нашего визита в Ваш замок. Почему же Вас, мой герцог, так беспокоит моя судьба и тот факт, что я еще не нашла счастья в замужестве? Я беспокою Вас своими письмами? Ах, если это только так, то сообщите мне немедля!"

Адель улыбнулась и погладила кончиками пальцев пергамент, то самое письмо Анджея, в котором явно читается доброе и теплое к ней отношение. В каждой строчке он словно кричит ей о своих чувствах и поэтому зовет в гости, чтобы лично попросить ее руки у отца. И сейчас, когда эта поездка состоится так скоро, Адель просто не может дождаться шанса признаться Анджею в своих давних чувствах и услышать об его взаимности. Иначе просто и быть не должно!

"Батюшка поведал мне, что во время нашего визита Вы будете принимать гостей... Я сею надеяться хотя бы на краткую встречу с Вами, мой герцог. я жду ее с нетерпением, как дети ждут праздников и первого снега.
А помните, когда Вы посетили нас с отцом в тот год, когда за окном была жуткая метель и ничего не было видно? Вам пришлось задержаться в тот вечер, ожидая, пока природа усмирит свой гнев и Вы поднялись в мои комнаты, узнав, что мне страшно от того, как завывает ветер за окном? Не смотря на служанок и нянек в моих покоях, только в Вашем присутствии мне стало спокойнее и легче. В тот день я благодарила богов за то, что они послали мне Вас."

Адель думала о том, что еще написать и стоит ли? Последние ее строчки уже звучали как признание в любви, пусть и завуалированное. Он перевела свой взгляд в окно, за которым пролетела птица, в неярких уже солнечных лучах. Она была подобной той птице, она обрела крылья в тот момент, когда отец разрешил ей ехать вместе с ним и могла теперь дышать полной грудью, отсчитывая день за днем до желанной встречи.

"Так и я посещу Вас по первому снегу, принося с собой радость осенних пейзажей. Я имею ввиду то полотно, что вышиваю. В конце осени оно порадует Вас и позволит вспомнить о тех путешествиях, которые Вы упускаете из-за неотложных дел.
Я жду с нетерпением нашей встречи и возможности посетить Ардор спустя целых пять лет. Он стал последним местом, где я бывала и станет первым, спустя столько лет, куда я поеду. Мечтаю познакомиться с Вашей сестрой поближе, мой герцог. В прошлый раз она была довольно юна и мы не нашли общего языка, ведь бедняжка была все еще убита горем по отцу...
Последние листья покинули деревья и напоминание о предстоящей зиме все неотвратимее. Отец говорит, что этот год был урожайным и нам не стоит опасаться голода. Надеюсь, что так дела и обстоят на самом деле.

Ваша Адель Рэдэн."

Письмо немедленно было передано гонцу с парой монет, чтобы он не медлил и выезжал, не смотря на то, что опускаются сумерки и ехать может быть небезопасно. Тот, словно понимал важность письма, отправился в путь без лишних отлагательств.

Анджей читал письмо Адель и вздыхал. Боги, женщины такие женщины. Именно потому, наверное, Анджей выбирал для серьезных постоянных отношений именно мужчин, а женщины, как правило, были одноразовыми. Потому что не было в мужчинах маниакального желания искать проблемы там, где их нет. А женщинам необходимы были драмы - беспричинные и не очень.
- Обед на столе, дорогой.
- Хорошо, спасибо, милая.
- Ты не назвал меня в ответ "дорогая"! Ты меня не любишь! Я подарила тебе лучшие годы жизни...
Жена в театральном обмороке, несчастный муж обмахивает ее платочком. Занавес.
Впрочем, подозрительность Адель и ее предельная вежливость очень умиляла. Очень забавно она пыталась разузнать у Анджея, рассматривает ли он ее как потенциальную невесту. И напрашивалась на убеждение в своей ненавязчивости. Смешная! Даже если вдруг дама надоела бы кавалеру своими письмами, ни одному воспитанному аристократу и в голову не придет ответить на вопрос "Я беспокою вас своими письмами?" нечто вроде "Да, меня так достало на них отвечать!". Анджей, прикрыв глаза, беззвучно рассмеялся над письмом, прочитав строчки с порывистыми, эмоциональными вопросами Адель. Покачал головой, открыл глаза и читал дальше уже с широкой улыбкой.
Ада и ее душа читались между строк. Наверняка она уже придумала прекрасную сказку, как все произойдет, когда она приедет в Ардор. И будет сильно огорчаться, когда реальность начнется отличаться от этого сюжета - одна мысль об этом и от улыбки на лице герцога не осталось и следа.
Надо было образумить эту фантазерку и открыть перед ней нишу, за которой прятался реальный мир и истинное положение вещей. Адель это не понравится. Но чем раньше она разочаруется в своих мечтах и мире вокруг, тем лучше для нее. Но делать это в письме было невозможно. Ан поговорит с ней начистоту, когда она приедет. Поговорит мягко, аккуратно, бережно. Видя ее реакцию. А не выискивая ее эмоции и мысли меж строк на бумаге.
Но она приедет потом. А сейчас...

Снова здравствуй, моя прекрасная яблоня!

Как счастлив узнать решение твоего батюшки, Адель! Жду вас с нетерпением вместе со всем Ардором. Прошу, не торопись с вышивкой, словно это твоя работа, которую следует выполнить в срок, иначе будешь наказана. Искусство не терпит спешки.
И как только могло прийти тебе в голову то, что ты можешь беспокоить меня своими письмами? Выбрось подобные глупости из головы. Где я дал тебе повод сомневаться в моем интересе к нашим беседам? Даже если дал, я не нарочно, извини. Пиши мне, Адель, пиши чаще и больше, несмотря на то, что вот-вот мы встретимся. Твои письма всегда радуют меня, словно источают свет и тепло. Каждое я жду. И на каждое отвечаю с удовольствием.
Вопросом твоего замужества я обеспокоен, как любой другой твой друг, желающий тебе добра и счастья. Я не последний человек в Кэйранде и могу поспособствовать твоему счастливому браку в меру собственных сил и связей. Поверь, я не меньше твоего отца переживаю, что ты можешь попасть в дурные руки. Поэтому не могу не беспокоиться за тебя.
Очень надеюсь, что вы с Нариссой подружитесь. Ей шестнадцать, я, как глава дома, подбираю для нее подходящую партию. Думаю, у вас найдется масса тем для разговоров.
Мы с тобой обязательно увидимся, Адель, как только ты приедешь и будешь готова со мной встретиться. Уверяю тебя, никакие дела не смогут мне помешать исполнить обещание о конной прогулке - я все помню. И сам в нетерпении. Очень жду.


Запечатал и передал Генриху.
А после очень долго пребывал в размышлениях, каким будет разговор с Адель. И никак не мог подобрать слова для него, потому они были либо любовными, либо слишком жестокими. Следовало найти золотую середину, но для Анджея она пока была недостижима.

Для Адель дни начали лететь так быстро, как птицы, что спешат улететь на юг, пока зима не вступила в свою силу. Она поднималась очень рано и ложилась поздно и вовсе не потому, что так ждала очередное письмо от герцога. Нет, она, часто заходила на конюшню, разговаривала с гонцами, но все основное время тратила на вышивку, которую непременно хотела успеть до отъезда и сборы.
Ей шили платье, красивее которого у Адель еще не было. Изумрудное, расшитое по линии декольте, а так же по рукавам и подолу. Отец, зная о том, что дочери хочется быть неотразимой при встрече с герцогом, разрешил ей потратить достаточно денег, чтобы девушка чувствовала себя, если не принцессой, то хотя бы дочерью состоятельного землевладельца, который мог себе позволить подобные траты на любимую и единственную дочь. Для Адель это событие было приравнено к посещению королевского дворца как минимум, ведь ее герцог будет смотреть на нее, будет видеть каждую деталь одежды или прически, и она просто не имеет права выглядеть плохо!
О, сколько же раз она примеряла платье, прося изменить или добавить что-то в покрое, смотрелась в зеркала и представляла, как выходит из повозки и герцог теряет дар речи при одном только ее виде. Адель, девушка совсем не избалованная, но сейчас ей хотелось, чтобы у нее было все самое лучшее, достойное ее и ее рода. И тогда, когда ее платье было готово, она была самой счастливой девушкой во всей Беллонии.
- София! Ты только посмотри!.. - она приглаживала руками бархатистую ткань платья, поворачиваясь то боком, то лицом к зеркалу. - Оно потрясающее...
- Я попробую собрать твои волосы в прическу, моя дорогая, - женщина улыбалась, вторя счастью своей воспитанницы.
Но в глубине души и она, и отец надеялись на то, что Анджей сдержит слово и к его двору приедут и те, кто мог бы стать для такой красавицы достойной партией. Никто из них не рассматривал самого герцога как единственную любовь Адель. Быть может, северяне слишком грубы, но честности им не занимать. По крайней мере, София, которая на своем веку повидала многое, в том числе и северян, хотела бы для ее хрупкой девочки сильного и мужественного супруга, способного ее защитить, а она смогла бы подарить ему много наследников.
- Ну, хватит, снимай платье, дорогая. Его нужно окончательно закончить, а тебе пора пообедать.
- Отец сказал, что... будет сватать меня за других, - заметила она, пока служанка помогала развязывать корсет платья.
- Так будет лучше для тебя, Адель, - София покачала головой, заламывая руки. И она и Рикард боялись, что Адель не так покорна, если дело коснется ее любви. - Порой, не знаешь, сможешь ли полюбить, порой оставляешь любовь во имя блага своего рода, - София подняла на девушку грустные глаза. - Дай-то боги, чтобы твой выбор, выбор твоего сердца, пал на достойного человека.
Когда Адель уже переоделась и присела ко столу, гонец явился с письмом, даже не успев счистить грязь с сапог и явился к своей госпоже, зная важность этих писем, догадываясь о ней. Она подозвала его к себе и обменяла письмо на монету, жестом отправляя молодого мужчину прочь, не замечая, какими глазами смотрели дуг на друга гонец и ее служанка. А вот София заметила и украдкой погрозила той пальцем. Ей только не хватало сейчас влюбленной беременной дурочки, которую придется срочно выдавать замуж.
Адель уверенны движением вскрыла печать герцога и прочла его письмо, в котором было столько нежности, что не оставалось сомнений в том, что Анджей испытывает к ней столь же теплые чувства, как и она к нему. И с момента, как прочла она это письмо, Адель только отложила его в сторону, решив, что нет смысла отвечать. Ведь всего спустя неделю они тронутся в путь. Ей осталось совсем немного, чтобы закончить картину, все вещи собраны давно, а сама девушка готова к долгому пути.
- София, а где то колье, которое мне подарил отец? Кажется, в нем были рубины и изумруды...
- Позвольте мне посоветовать, - София открыла шкатулку с драгоценностями своей госпожи и извлекла из него двенадцатигранный конусный камень в золотой оправе - зеленый турмалин, который в этой огранке выглядел невероятно красиво. Просто и изыскано. София приложила камень к груди девушки. - Не стоит увешивать себя украшениями, Вы этим никого при дворе герцога не удивите, - старуха покачала головой, улыбаясь так хитро, словно она знала секрет успеха у мужчин. - А этот камень подойдет к платью и Вашим глазам, моя леди.
Адель согласно кивнула, благодарно улыбаясь своей няньке. До их путешествия осталось не так много времени и еще многое было не сделано.