В Большом зале Денлатора - огромном, растянутым чуть ли не во всю длину первого этажа, и таком высоком, что своды его тонули в полутьме, было людно. На пир, в честь возвращения ан-герцога Нормерии и графа Родбъёрн, собрались все, до кого только могли добраться гонцы за полдня пути.
Помимо свободных от караула членов дружины лорда Регана и тех, кто составлял личный отряд Арена, за верхним концом одного из многочисленных длинных столов, протягивавшихся почти во всю длину зала, сидели и все трое нормерских баронов со своими семьями и избранными из дружин, старейшины из Фьорда, видные представители торговых гильдий, капитаны и старшие со всех кораблей, стоявших в порту, почти полтысячи человек, и при этом огромный зал оказался заполненным менее чем на треть.
Столы ломились от кувшинов и оплетенных глиняных бутылей, теснились блюда с закусками.
От зажаренных до хруста пряных рыбешек, под которых так славно пьется, и запеченных в меду диких луковиц, до огромных пирогов - с луком, с рыбой и с дичью, от ломтей вяленых окороков до залитых собственным застывшим как студень густым соком свиных ножек, соленья всех сортов и даже столь редкая ранней нормерской весной зелень.
Эль и пиво, густой хмельной мед и настоянные на нем наливки, вино терносливовое и яблочное, дорогое логрийское и крепчайший деревенский самогон - казалось, на эти столы не найдется места даже для лишней чаши, а ведь в зал еще не вносили горячее.
Древние своды зала то и дело вздрагивали от взрывов хохота и буйного, многоголосого говора. От гула голосов, казалось, дрожали дымные струйки, поднимавшиеся от свечей и факелов.
За Высоким столом, расположенным в торце зала поперек его, так, что сидящие за ним оказывались лицом к пирующим, где полагалось располагаться герцогу и членам его семьи, согласно обычаю, поднесли первое из горячих блюд.
И тут же, целые вереницы слуг понесли вдоль столов, сдвигая блюда с закусками и выставляя там и сям - кабанину, запеченную с дикими яблоками, медом и душистыми травами, огромных мерланов, тушеных с репой и луком, оленину и птицу, сладкую печеную репу и горячую капусту с кореньями, миски с горячими и пряными подливками, целые пирамиды тэнчеров и цельных караваев.
Реган Дисмор, оглядывавший со своего места этот развеселый пир, то и дело приподнимавший чашу, отвечая на здравицы в честь его сына и будущей невестки, и не забывавший, как и полагается среди северян, сам воздавать должное угощению, и мало уделявший времени застольным беседам, если с ним сидели лишь члены его семьи, тем не менее куда чаще чем обычно, взглядывал на Арена, со своим особым, по-медвежьи тяжеловесным торжеством во взгляде, а на будущую невестку почти не смотрел вовсе, чтобы не смущать.
Щедрое угощение и разноголосица пира не должна была быть внове для девушки, которая провела не один год при королевском дворе, но он едва заметно улыбался в бороду, с любопыством предвкушая, каково ей покажется продолжение - когда веселье станет куда более разнузданным и откровенным, нежели на юге, начнутся пляски мужчин с топориками и раздухарившись от возлияний воины за средними столами позабудут о сидевших за Высоким столом, и, веселье их тогда будет способно вылиться хоть в хохот с перебрасыванием чашами, хоть в драку.
