26.03.1254, Сват, сват... 

Дата, время: Проталин, 26 день, год 1254 от Катаклизма, вторая половина дня
Место действия: Ал-Антар
Участники: Тристан Райнхольд, Рикард Авенмор
Предыстория/суть темы:

Впервые в жизни Тристан Райнхольд, герцог Магнарский, шел в королевский замок, ощущая такую неуверенность. Пусть он и был вассалом короля, но вассалом первого подчинения, потомком и продолжателем династии, равной Авенморам по своей древности, представители которой некогда еще носили корону, прежде чем склонить колено, вассалом имеющим право на стол и кров в королевском замке в любое время по собственному желанию и, сколько себя помнил, был здесь желанным и почетным гостем. Так кто бы мог подумать, что однажды он явится сюда почти просителем. Ну, строго говоря, поправлял он себя, не просителем конечно же. Но... он был сжат тесными рамками срока, за который он должен был обеспечить исполнение своей цели, условия, которые он только мог предложить были более чем сомнительны, ситуация и время для его дела были и вовсе катастрофически неподходящи, а получить за свое сомнительное предложение он собирался столь многое, что волей-неволей ощущал, что будет выглядеть именно просителем. Неприятное ощущение. Впрочем, у него имелся козырь в рукаве, который мог перекрыть все унижающие его достоинство детали и превратить его из просителя в дарителя, если, конечно изловчиться подать его в правильном свете, но вот пустить этот козырь в ход можно будет лишь в самом крайнем случае. Да. Поначалу надо будет попытаться обойтись и без него, уладить дело, а козырь утаить про себя. Получится ли? Навряд ли, но ведь не вступив вовсе в бой, нельзя надеяться на победу. И он проходил в двери, которые перед ним с поклонами открывали слуги, с горделиво выпрямленным станом и вскинутой головой, чуть щурясь и напоминая себе девиз собственного Дома. Да, хоть задача и была трудна, ну так пурпурная сталь магнарских топоров пробивала себе путь и не через такие скалы.
Строго говоря, ситуация для посещения и задуманного им дела была - хуже не придумаешь. Король, как говорили, слег с ударом, сразу после казни Эдмунда, даже не доехав обратно в замок, и три дня не выходил из спальни, не принимая никого. Были ли то слухи или нет - герцог не знал, но своими глазами видел, как изменился Беренгар, когда вчера, впервые со дня казни, показался на людях. Он постарел враз на десяток лет, глаза казались потухшими, лицо потемневшим, и, хоть он и принимал просителей как обычно в дни больших приемов, даже неискушенному взгляду было видно, сколько усилий приходится ему прилагать, чтобы отстраниться от собственного жестокого горя, для того чтобы исполнять свой долг.
Замок был притихшим. По странному контрасту с безмятежным весельем толпы на улицах, Ал-Антар казался погруженным в глубокий траур. Собственно, он и был таковым, хотя, по закону и обычаю, внешние атрибуты скорби по предателю не соблюдались. Ни члены семьи ни придворные не были облачены в траур, не были приспущены флаги на шпилях, не было ни черной ленты над воротами, ни даже траурных повязок на рукавах, но общее ощущение было от этого, казалось, еще гуще. Слуги ходили почти на цыпочках, чтобы производить как можно меньше шума, в залах и переходах замка люди то и дело понижали голос до шепота, и оглядывались со значительным видом, будто у одра умирающего. Заперли даже вездесущих псов и каким-то чудом от конюшен и тренировочных полей стражи не доносилось обычной возни, шума и звона. По-прежнему, ежевечерне в огромной трапезной замка был открытый стол для членов семьи, гостей, вассалов и стражи, но веселья в этих трапезах было не больше чем в поминальном ужине, и все ели либо молча, либо лишь вполголоса переговариваясь с соседями. О том, какие шепотки бродят среди слуг и придворных Тристан даже и предполагать не рисковал, уж кто-кто, а он не понаслышке был знаком с буйной фантазией досужей толпы. Одна надежда только и оставалась на то, что тот, к кому он шел, останется верен себе и не поддастся этому, хоть и вполне понятному, но все же тягостному оцепенению, витавшему над замком.

Он оказался прав. Рикард никак не изменил свой привычный распорядок. В этот час он возвращался с очередной поездки, в сопровождении одного из адантов и полудюжины воинов. На этот раз он ездил на берег Альмы, осмотреть старую башню, бывшую цитаделью Стального Братства. Поскольку наемничья братия распалась, и переправа осталась без присмотра, надлежало разместить в этой башне своих людей, которые обеспечивали бы безопасность переправы и присматривали за береговой линией, но прежде, как оказалось, следовало привести и саму башню в порядок. Наемники оказались братией еще более безалаберной, чем можно было предполагать. Ветхая конструкция, бывшая на их попечении, за столько лет ни разу не подновлялась, и сейчас, по мере схода снега, буквально роняла кирпичи, вываливающиеся из рассохшейся от времени и сырости кладки, а лестница за полгода запустения так прогнила, что грозила провалиться под первым же, кто рискнет на нее ступить. Поэтому, еще на месте он продиктовал распоряжение в ближайший форт ниже по течению, прислать две дюжины новобранцев с инструментом, а всю обратную дорогу пытался припомнить, кто из глав армейских строительных бригад находится ныне поблизости, и достаточно свободен, чтобы перебросить его на восстановление башни в качестве руководителя строительства и наставника для молодняка
Он еще размышлял об этом, когда сходил с коня во дворе замка, и как раз вспомнил имя, когда и был окликнут подбежавшим слугой, оповестившим о том, что его только что спрашивал... кто бы вы думали? Герцог Магнарский. На ходу отдав распоряжение Гиллу, чтобы тот отправил запрос на нужного человека, и снимая перчатки, Рикард вошел в замок, и узнав, что герцог и правда пожелал видеть именно его, а не короля, и был проведен к его комнатам, направился к себе, и шел так быстро, что вошел в крохотное подобие приемной перед своим кабинетом, когда слуга, провожавший герцога как раз зажег свечи и хлопотал вокруг гостя, расспрашивая, чего бы тому хотелось выпить в ожидании.

Тристан не знал, сколько придется ждать, но, поразмыслив, все же сказал, что ничего не желает, и едва успел это выговорить, как услышал шаги в передней и оглянувшись, встал, увидев входящего принца.
- Мое почтение ваше высочество, и прошу простить, что пришел так внезапно, не предупредив и не условившись об аудиенции.
- Добро пожаловать. - отозвался принц снимая широкий, подбитый мехом плащ, и небрежно бросая его через подлокотник ближайшего кресла. - Не стоит беспокоиться. Предварительный сговор имеет лишь один смысл - чтобы не приходилось ожидать слишком долго, не застав на месте того, к кому пришел. Я рад что не заставил вас дожидаться. - он жестом пригласил герцога снова сесть, вопросительно кивнул на слугу, дескать - есть у вас, что сказать этому малому, и получив отрицательное покачивание головой - махнул тому в сторону двери.
Слуга, застывший при его появлении, мгновенно сцапал плащ, и испарился.
Рикард тем временем расстегнул второй пояс с оружием, повесил его на крюк, вбитый в стену, и, обойдя герцога в его кресле, подошел камину, занимавшему стену меж его кабинетом и спальней и протянул руки к огню.
- Чем могу служить, ваша светлость?

*совместно

Тристан сдержал улыбку. Все-таки несколько месяцев очень близкого общения с легатом, во время подавления Вестморского мятежа и сразу после него, не прошли даром, и он успел изучить некоторые его повадки, и в частности, привыкнуть к этой, почти неприличной манере задавать вопросы в лоб. Таким поведением, он словно бы говорил визитеру "говори коротко зачем пришел, и проваливай поскорее", и большинство людей сразу начинали чувствовать себя неуютно. Тристан не знал, было ли это недостатком воспитания, или же просто пренебрежением правилами хорошего тона, предписывающими в неофициальных беседах заходить издалека. Он даже готов был предположить, что это являлось умышленной тактикой, этаким упреждаюим ударом, заранее отсекающим у собеседника всю шелуху, которую тот, заготавливает себе заранее, как некий щит или "подготовительную подушку" прежде чем приступить к главному. Это так и срабатывало, оставшись без привычной защиты из словесной прелюдии большинство людей начинали чувствовать себя не в своей тарелке, терялись и становились открыты для любого мало-мальски проницательного взгляда. Вот и сейчас, казалось бы, любой на его месте ожидал бы неспешного предварительного разговора, взаимных вопросов о здоровье и делах, обсуждения состояния здоровья короля и прочих злободневных тем, прежде чем приступить к собственно цели визита. Однако, Тристан, собираясь сюда, достаточно хорошо подготовился к встрече, и заготовил, помимо своей основной цели, еще одну тему, звучащую достаточно серьезно, чтобы начать с нее и представить, как собственно основную цель визита.
- Я хотел осведомиться о ваших планах на дальнейшую судьбу магнарской леркары, которую вы взяли в поход, отправляясь на север, ваше высочество. Я намерен вскоре отправиться домой, и, если они вам не нужны более...
Рикард повернулся спиной к огню, заведя руки за спину.
- Нет, ваша светлость. К сожалению, сейчас я не могу вернуть людей на место, в ближайший месяц -другой они вновь понадобятся, но я еще из Мэйнстона отдал распоряжение слать в Мальгер и Карро всех новобранцев нового призыва, так что магнарские лагеря не будут пустовать, и, разумеется они присмотрят за состоянием трактов, когда сойдет снег.
Тристан слегка наклонил голову вбок, и сощурился. Его сухое, с тонкими, четкими, удлиненными чертами лицо было в этот момент так похоже на аристократическую тонкую морду беллонийской борзой, что для полного сходства не хватало лишь настороженных ушей. Он был доволен, разговор завязался хорошо, а еще лучше было то, что в речи принца мелькнула ниточка, за которую можно было уцепиться и сплести из нее необходимое предисловие, чтобы приступить к главному. Что он и сделал.
- Понадобятся? Вы планируете какой-то поход, ваше высочество?
- Да, если мои планы ничто не нарушит.
- Могу я спросить, куда и с какой целью? - вопрос был задан с понятной осторожностью, поскольку предыдущий лаконичный ответ предполагал риск получить на эту попытку уточнения нечто еще более категорическое в смысле "не лезьте не в свое дело". По сути это и правда было не его дела, и он лишь тянул время, пытаясь вывести разговор на нужную для себя дорогу.
Рикард, впрочем, не собирался обрезать герцогское любопытство, да и скрывать ему было нечего. Он пожал плечами.
- В Монтарию, как сойдут снега на восточном тракте. Надо закончить дело с теми наемниками, которые купились на золото и янтарь Бьято.
Тристан широко открыл глаза. Это могло нарушить все его планы. Сходство с борзой пропало.
- Вы собираетесь переправиться на Дарт?! И атаковать норкингов на их же земле?
- Разумеется нет. - Рикард, достаточно отогрев руки отошел к своему столу и сел боком, чтобы не выглядеть слишком уж официально - Дарт совершенно не приспособлен для строевого боя. Норкинги привычны к тамошнему климату и ландшафту, а мы нет. Драться с ними на их условиях все равно что сражаться мечом против роя ос. А уничтожить осиное гнездо мы не имеем права... Пока что не имеем. Это был бы акт агрессии против всего тамошнего населения, тогда как мы должны отомстить лишь одному клану. Да и везти туда большую армию слишком накладно, не говоря о том, что армию эту еще надо снабжать, и какое количество кораблей понадобилось бы для этого.
- Откровенно говоря, я не очень представляю, как надо бороться с роем ос. - Тристан поежился от этого сравнения и представившейся картины. Он терпеть не мог жалящих насекомых, и всю жизнь был благодарен богам и природе за то, что на севере они чрезвычайно редки, да и время их жизни в тамошнем климате ограничено. - Слышал, что для этого следует уничтожить осиное гнездо, но разве осы не найдут себе другое?
- Рой можно поймать в ловушку. Как раз тогда, когда он ищет себе новое гнездо - Рикард криво усмехнулся. - Раз распробовав наемничьей легкой наживы норкинги не устоят и перед другой. Но это пока... скажем так... не самая животрепещущая тема.
Тристан покачал головой, протирая ладони и пальцы, как будто согревая их. Где-то здесь сейчас была возможность приступить к главному... Как бы найти.. Так... кажется нашел.
- Новый поход... - ему даже не пришлось придавать своему голосу выражение мрачной обеспокоенности, приличествующей такой новости. И без того был обеспокоен, дальше некуда, правда своими семейными проблемами а отнюдь не гипотетическим возмездием для наемников, которое его никак не касалось. - Понимаю, что это, наверное, необходимо. Эти варвары должны зарубить на носу, что ни одно нападение на наши берега не пройдет для них безнаказанным. Но...
- Но?
Черная маска с серебрящимися гранями была бесстрастна до одури, и Тристан невольно запнулся.
- Но... уместно ли это сейчас. В такое время?

Рикард давно отучился от большинства мимических движений. Даже простое, бессознательное движение, с которым человек вскидывает брови, причиняло изглоданной половине его лба тупую грызучую боль, не говоря о том, что под маской этого все равно не было видно. И, как это часто бывает, потеряв в одном, человек приобретает в другом - как-то само собой у него получалось выражать при помощи одного только взгляда то, что люди обычно выражают мимикой. Поэтому и недоумение в его взгляде собеседник явно понял правильно, потому что пояснил свою мысль не дожидаясь, пока принц задаст вопрос вслух.
- Я имел в виду, что любые боевые действия это известный риск, а вы, как я помню, не имеете привычки отстаивать позади своих воинов в случае каких-либо стычек, следовательно ваша жизнь подвергается опсности, наряду с жизнями всех участников похода. Уместен ли сейчас подобный риск?
Рикард пожал плечами, в свою очередь спрятав улыбку. Это "как я помню" было в его восприятии настолько безыскусной попыткой напомнить ему о том, что с ним сейчас беседует не просто владетельный вассал, но и бывший сомечник, что не оставляло никаких сомнений - тот явился с какой-то просьбой. И просьбой довольно важной, если уж он прибегает к такому, вроде бы ненавязчивому напоминанию. Знал бы герцог сколько раз такой прием применяли люди и до него и после. Впрочем, прием действительно безотказный, потому как Рикард ценил факт совместной службы, или службы под своим началом, превыше всего остального. Вслух же он лишь уточнил
- Почему бы и нет? Что было уместно ранее, так же уместно и теперь.
- Простите, если я позволяю себе слишком многое... - медленно, как бы раздумчиво произнес герцог, не отводя взгляда. - Все же во мне говорит двухвековая безупречная лояльность нашего Дома короне и, увы, большое количество прожитых мною лет. Но сейчас сложилась ситуация, в которой я бы очень не желал, чтобы вы подвергали себя риску, ваше высочество. Да и не только я, но и, уверен, каждый, кто заинтересован в стабильности страны.
- Вы, полагаю понимаете, что ваш ответ ничего не прояснил? - Рикард сощурился - Я спрашивал что именно такого происходит "сейчас" такого особенного, чего не происходило ранее? Что за "ситуация"?
Тристан предпочел не перетягивать струну, чтобы непонимание принца не перешло в раздражение. На всякий случай, сплел кончики пальцев, на мгновение коснувшись ими переносицы, после чего подался вперед и понизил голос.
- Вы же сами знаете, ваше высочество. У Его Величества остался лишь один наследник, да и тот - не женат. Да избавят нас от этого боги, но что мы будем все делать, если с его высочеством Леннардом что-нибудь случится?
Прозрачно-серые глаза в прорезях маски потемнели, как грозовое небо, и герцог поспешил продолжить
- Поймите меня правильно, ваше высочество. Видят боги, мною руководит отнюдь не желание уязвить. Но вы и сами знаете, что это правда. Опасная правда.
Да уж. Правда. Причем из разряда тех, которые обухом бьют по голове, особенно если ранее как-то об этом не задумывался. А он и не задумывался! Понимал конечно, но как-то фоном, не акцентируя на этом внимания. Куда больше его заботила защита действующей королевской власти, и вопросы преемственности его не заботили, для того был отец, дядья и братья. Но вот прямо сейчас? Проклятье. А ведь магнарец прав. У Беренгара было четыре сына, и два младших брата. Шестеро возможных продолжателей династии, помноженные, к тому же, на перспективу рождения внуков и внучатых племянников. Из четырех сыновей один отрекся, второй был убит в Вестморе, третий казнен, и лишь один Леннард и остался возможным наследником. Из двух же братьев один оказался безнадежно бесплоден, а второй умер во цвете лет, оставив лишь малыша Бранна.
И это - все? Единственная надежда династии, скреплявшей всю страну на протяжении двухсот пятидесяти лет? Молодой человек, еще даже не женатый, и мальчик, еще не вышедший из раннего возраста?
Рикард так привык воспринимать трон как нечто незыблемое, что ему и в голову не приходило задуматься об этом, и сейчас холодок пробежал у него по спине, когда он ощутил, как зыбка и хрупка эта опора. Да еще в те времена, когда только-только подавлен мятеж, и настроение умов среди крупных вассалов нестабильно. К тому же Логрия вполне может воспользоваться удачным моментом. Ведь достаточно подослать по-настоящему умелого убийцу и тогда... А сколько по Кэйранду ходит болезней и сколько людей, и, тем более, детей, мрут от поветрий, от дурной воды, от больных людей и злых зимних ветров. Два человека. Полтора, учитывая, сколько детей не доживает до совершеннолетия. И это - единственная опора?
- Мой брат, хвала богам, крепок телом - наконец медленно и очень тихо произнес Рикард, не спуская пронзительного взгляда с собеседника. - Да и маленький Бранн, если мне не изменяет память, еще никогда не болел. К чему вы клоните, милорд?

*совместно

Попался! Он попался! Тристан ощутил этот момен так безошибочно, что едва сдержал торжествующий жест, и заставил себя по-прежнему говорить тихо и медленно.
- К тому, что наше спокойное и стабильное существование в значительной мере зависит от стабильности и преемственности королевской власти, ваше высочество. Поведение его высочества Эдмунда в значительной степени ослабило трон, согласитесь, а его высочество Леннард пока даже не женат. Сколько времени пройдет, прежде чем он женится, сколько пройдет времени, прежде чем его супруга понесет и родит, ведь не секрет, что леди Марианна слаба здоровьем, как и большинство из рода Бьято. И еще родит ли мальчика. Да еще, не унаследовал ли кронпринц беду вашего дяди, да избавят нас от этого боги. К тому, что у его величества короля нет ни одного официально признанного внука, а ему самому уже пятьдесят и здоровье его, как говорят, пошатнулось. Да продлят боги его дни, но такое положение способно не только беспокоить лояльных короне вассалов, но и вполне может внушить надежды тем, кто точит зубы на единство кэрских земель.

Ну, точно, как с языка снял. Ведь только же что сам подумал про логрийцев, и магнарец тоже об этом же...
Проклятье, он прав. Король, разменявший свои полста лет и не имеющий внуков... Это же как вековое дерево, у которого обрублены корни под самой поверхностью земли. И вольно же было ему, Рикарду, так беспечно заниматься внешней безопасностью, с какой-то нелепой уверенностью, что там, за спиной, в сердце королевской династии все стабильно и незыблемо. Отчего была такая уверенность, ведь положение дел такое сложилось не вчера, отчего же, как он мог сам так долго пропускать это мимо восприятия? Очевидно потому, что король всегда был крепок, силен и здоров и при взгляде на него не допускалось и мысли о том, что этот человек уже преодолел большую часть спуска к своему закату. Казалось, что он будет всегда, и будет так же полон сил. Но сейчас... конечно, это казнь Эдмунда так подкосила его, нет сомнений. Он и правда переменился так, что это стало видимо даже стороннему наблюдателю, а значит... это значит, что и другие вассалы, а, главное, и Логрия и Дарт также могут сообразить, что кэрская монархия находится на грани и уязвима как никогда. Но... проклятье, с чего вообще герцог завел весь этот разговор?
- Все в воле богов. Но почему вы вообще напомнили мне об этом? Я, увы, ничем не могу повлиять на положение дел.

- Почему? - Тристан подался вперед еще больше. - Можете. Да, я помню что вы отказались от своего права наследования, и понимаю почему, но только от своего, ведь верно? Это не отменит того факта, что вы - первый принц крови, а значит и ваши потомки могут стать подспорьем династии. Ведь вы в самом расцвете сил. Если у вас родится сын, кэрский трон может получить дополнительную опору, на тот случай, если у Леннарда, (да не допустят этого боги, но ведь все надо предусмотреть), не будет сыновей.

- Вы изволили забыть, ваша светлость, что если у меня родится сын, он унаследует не только обязанность поддерживать кэрский трон, но еще и вот это. - резко отозвался Рикард, коснувшись кончиками пальцев своей маски.

- Это ведь не определенно - Тристан выпрямился в кресле. - Это только предположение.

- Достаточно вероятное предположение, и мне этого довольно - сухо бросил Рикард, поднимаясь с места.

Хотел ли он сказать этим жестом, что аудиенция окончена, или просто не мог усидеть на месте, придя в возбуждение от неприятной ему темы, но герцог Магнарский не собирался сдаваться так легко. Он вновь сомкнул кончики пальцев, и смотрел поверх них на принца взглядом нетерпеливым и просительным одновременно. Это сочетание выглядело, очевидно, так странно, что Рикард, прошедшийся по кабинету и вновь остановившийся у стола посмотрел на него, уже совсем хищно, и почти приказал, уже совершенно безо всякого пиетета.
- Говорите. Вы неспроста завели этот разговор, так что выкладывайте.

Тристан опустил руки на подлокотники и откинулся на спинку. Глубоко вдохнул и заговорил.
- Я пришел предложить вам руку моей дочери.

Ого. Рикард сморгнул от неожиданности, но промолчал, вызывая собеседника на дальнейшие пояснения. Тот и пояснил.
- Моей дочери Дейдре. У нее непростой характер, вы, уверен, слышали об этом, но она хороша собой и умна, хорошей крови и составила бы счастье любого мужчины, способного справиться с ее норовом.
Рикард невольно хмыкнул, вспомнив черноволосую красавицу, так и источавшую молчаливую, жгучую ненависть, при каждом его визите в Крэйстон.
- Милорд, учитывая количество вашего потомства и те взаимоотношения между вами и вашими детьми, что видел своими глазами, я полагал вас одним из самых заботливых и любвеобильных отцов из всех, что ходят по земле. И вы собственноручно предлагаете самую красивую из ваших дочерей в жены такому страшилищу как я? Да еще и с перспективой заиметь такого же уродца в потомстве? Право, вы меня удивляете.

Тристан прикусил губы. А ведь именно это, причем почти слово в слово ему еще и Дейдре в лицо бросит, когда узнает кого он ей сватает. Однако... Глядя на собеседника герцог понял, что выбора у него нет. Придется-таки предъявить свой козырь. Жесткий сарказм в голосе принца не оставлял сомнений - тот прекрасно понимает, что разговор о сватовстве не мог возникнуть без подтекста, и не от хорошей жизни любящий отец выбрал бы себе такого зятя. И ждет сейчас объяснений.
Ох, как не хочется... Может быть попробовать другие аргументы? Сыграть в честолюбие например? Притвориться, что имеет мотивы исключительно корыстные, и всего лишь пытается пробить дочь в кэрские принцессы, и никаких больше оснований к такому сватовству у него нет?
Может быть и поверит... Но что, если нет?
Контраст пронзительных светло-серых сощуренных глаз и резких граней черненого серебра заставил Тристана поежиться под этим взглядом, и он со всей ясностью понял, что выхода все же нет. Придется. Обманывать Рикарда было еще страшнее чем выложить ему в лоб всю неприглядную правду и собственный откровенно шкурный интерес, не маскируя его более под заботу о королевской династии. Потому что, если обмануть, скрыть факт беременности, каким-то непостижимым образом уговорить его не только на брак, но на брак непотребно поспешный безо всякой аргументаци, изловчиться подстроить все так, чтобы он думал, что ребенок ее - от него... Даже если и получится каким-то чудом провернуть все это, но что если потом каким-то образом обман всплывет, и Рикард узнает что его одурачили? Ох, Торн, даже и думать об этом было страшно.
Герцог глубоко вдохнул, собираясь с мужеством.
- Этой перспективы... во всяком случае с первенцем... не будет.

Рикард вновь усмехнулся, угол рта поехал куда-то вверх под край маски, потянув за собой бугристые стягивающие кожу рубцы. Это причинило боль и гримаса ироничного недоверия превратилась в немой оскал, потому что принц себе не позволил издать ни звука. Лишь через пару мгновений процедил почти шепотом.
- Интересная уверенность.

- Да. - Тристан наконец собрался и посмотрел в глаза собеседника. - Буду полностью откровенен, ваше высочество, и полагаюсь на ваше благородство. Мы попали в беду. Дейдре... Дейдре в тягости.

*совместно

Ага. Ну теперь дело становилось немного яснее, но приобрело еще более дикие очертания, настолько дикие, что Рикард с трудом подавил желание расхохотаться от нелепости происходящего, и, чтобы не поддаться искушению поспешно повернулся к окну и открыл его. Вот те раз! В тягости. И герцог пришел сватать ее за него. Веселенький подарочек для беременной дочери, нечего сказать. Муж - Безмордый, ха. Да еще которого она, судя по выражению ее лица, терпеть не может. Ну и затея, ай да магнарец, это же надо такое придумать. Хороша шутка, нечего сказать.
Стоп.
Непохоже, чтобы он пришел чтобы шутить такие шутки, да и на идиота способного так шутить со мной - не похож. Выходит, он всерьез? ВСЕРЬЕЗ? Боги ну и ну. Но почему именно я?
Рикард не оборачивался, и думал. Разумеется, все эти вопросы он задаст герцогу и напрямую, но вначале надо было уложить все в своей голове.
Укладывалось медленно, но, как ни странно, довольно складно, особенно если учесть то, с чего собственно герцог и начал этот разговор. Желание смеяться сразу пропало, и то, что поначалу показалось ему неудачной шуткой внезапно потяжелело, и придавило осознанием, что дело куда как серьезно. Впору было обрадоваться, что стоит у окна. Свежий воздух ранней весны пришелся как нельзя кстати, чтобы как холодной водой окатить вспыхнувшие от гнева остатки лица под маской. А потом, помочь сохранить ясность ума, когда кровь отхлынула от лица и руки, лежащие на распахнутой раме занемели. Наконец, не оборачиваясь, он произнес вполголоса.
- Вы выбрали меня, потому что знаете, как дому Авенмор нужны потомки мужеска пола и уверены, что я, во имя поддержки трона приму ее с ребенком, и перед всем миром выдам его за своего.
Голос его звучал не вопросительно, а почти утвердительно. Тристан медленно выдохнул. В такой формулировке его предложение принцу звучало почти оскорблением для последнего. Герцог приготовился ко всему, и невольно порадовался тому, что меч и кинжал вместе перевязью висят на крюке, достаточно далеко от их хозяина. Но ничего не последовало, и Рикард по-прежнему смотрел в окно, хотя непонятно что он там видел - окно выходило на запад и в нем сейчас не было видно ничего кроме рваных клочьев тумана закрывающих и море и небо. Казалось клочья эти начали, вихрясь, влетать и в комнату, через открытое окно и воздух стал холодным, свежим и влажным. Оба молчали. Наконец, Тристан проговорил тихо.
- Да. Я надеюсь именно на это, ваше высочество.
- Причина только в этом? - Рикард все так же смотрел в окно

- Нет. - герцог помедлил всего мгновение, и продолжил, уже отчетливо и ясно, явно решив пойти ва-банк - Она не допускает и мысли отдать ребенка. Я предложил принять его как своего, рожденного от моей молодой супруги, но Дейдре сама мысль об этом показалась кощунственной. Единственный способ для нас избежать позора - это выдать ее замуж. И выдать так быстро, насколько это возможно, пока ее положение не стало явным. Она красива, за ней огромное приданое, и за женихами дело не стало бы, но необходимость спешить делает это почти невозможным. Даже если бы я нашел человека, готового принять ее в ее положении, и растить ребенка как своего - имеется препятствие еще и иного рода. Вам известно, что по обычаю, срок между помолвкой и сочетанием именно с такой целью и длится не менее полугода, чтобы продемонстрировать всему свету, что невеста не в тягости. Поэтому я и должен был искать для Дейдре такого мужа, который не побоится пойти наперекор традициям.

Рикард хмыкнул. Надо же. Что ж, такая репутация дорогого стоит. Что ни говори, а изрядно облегчает жизнь. Или усложняет - смотря как посмотреть.
- И вы решили, что я подхожу. - констатировал он не оборачиваясь. - Что ж, вы решили верно. Я, безусловно заинтересован в том, чтобы укрепить трон, и разумеется уже давно выполнил бы свой долг перед династией, будь я здоров. Верно, в сложившейся ситуации нам нужны дети, как гарантия продолжения рода. Раз я не уверен в том, что способен зачать здорового ребенка, то для меня - вполне разумно будет принять чужого. И наконец, я и вправду могу послать в Бездны все традиции, и вступить в брак не выжидая никаких сроков, не считаясь ни с традициями ни с общественным мнением, потому что, как вы справедливо заметили, мне никто и слова сказать не осмелится, а самому мне наплевать на пересуды. Я ничего не упустил?

- Есть еще кое-что. - произнес Тристан за его спиной - Я знаю, что вам следует говорить лишь правду, даже если она неприятна. При выборе зятя любой отец взвешивает общественное положение его, и старается выбрать наилучшее. Выдай я свою дочь замуж за какого-нибудь барона с моих земель - неизбежно пошли бы слухи, что дело нечисто, и что не от хорошей жизни я пошел на такой мезальянс, да еще так поспешно. Так что я могу выдать ее лишь за того, кто равен нам по положению, либо еще выше, чтобы не было слухов. Вы - Авенмор. Вы - принц крови, и наследник Астера.

- Нда, в таких условиях я и правда идеально подхожу под ваши критерии - отозвался Рикард, против ожидания, безо всякого сарказма, попросту соглашаясь с логическим выводом из слов герцога. - Удивительная ирония. У жизни весьма своеобразное чувство юмора, коль скоро она загоняет людей в такие вот причудливые ситуации.

Тристан молчал. Все его естество сжалось, в ощущении игрока, поставившего последний медяк на надежду отыграться, когда бросок уже сделан, и кости катятся, катятся, и душа вопит и сжимается, осознавая, что лишь один шанс из тридцати шести окажется способен спасти его от пропасти. Казалось, здесь шансов на успех было и того меньше. Боги, ну что же он молчит, уж вспыхнул бы сразу, ведь натянуты нервы туже любых струн... Верно ли все обдумал?! Единственный козырь - еще не рожденный младенец, так достаточно ли он весом, боги! Ведь когда так, разложено все по полочкам, звучит все сказанное каким-то нагромождением оскорблений... Нет, кажется не примет. Вот... сейчас развернется и с ледяной вежливостью в голосе и такой же холодной яростью в глазах посоветует идти искать дурака в каком-то другом месте...

Рикард повернулся и правда довольно резким движением, однако глаза его смотрели без ярости, а наоборот, все так же спокойно и отстраненно, как до этого звучал и голос.
- Кто отец ребенка?

Тристан посмотрел на него с опаской, но принц потребовал все с тем же спокойствием.

- Я должен знать, чьего потомка вы предлагаете выдать за внука короля Беренгара.

Придется сказать. Как ни крути, раз назвался малиной - лезь в варенье. Раз решил сделать ставку на откровенность - надо быть честным до конца.
- Рагналл Линдхольм. - Тристан на мгновение почувствовал себя подавленным, но головы все же не опустил, и заставлял себя все так же смотреть в глаза принцу и говорить хоть и тихо, но бесконечно уверенно. Если он выдержит эту битву и добьется своего то Дейдре вместо позора и бесславного будущего, ждет титул принцессы Астер, а, возможно, и место королевы-матери, если будет на то благорасположение богов. Отступать было нельзя. Впрочем, кажется он правильно выбрал откровенность. Холодные глаза, смотревшие на него из прорезей маски чуть потеплели, принц склонил голову набок, словно не сдержав удивления.

Еще бы. Удивлен так удивлен. Кто бы мог подумать! Граф Рагналл, безупречнейший из безупречных, семьянин и доблестный воин, верный вассал и заступник своих земель - на проверку оказался подобен весеннему коту? Это же надо! И ведь не какую-нибудь безответную мельничиху или крестьянскую дочурку обрюхатил, а дочь своего собственного соседа, причем соседа, который втрое владетельнее его самого. Надо же. Он вспомнил бледную, томную графиню Аделу, Изольду и Гаральда, Эдгара... Особенно Эдгара, с его удивительным, для такого мальца, трезвомыслием. Любопытно, что бы сказала эта белокурая певунья из рощи, узнав о похождениях своего батюшки. А может быть и знает? Впрочем, если отринуть моральную сторону дела, то надо признаться род Линдхольмов был одним из крепчайших и вернейших короне. В этом отношении Рикард никогда не имел ни на кого из них ни малейших нареканий, и имел не одну возможность оценить благородство и душевную крепость всех троих детей Рагналла. Если уж действительно принять эту дикую идею, и перед всем миром, даже перед собственным отцом, преподнести приемного ребенка за своего, то, по крайней мере, по совокупности наследных качеств потомок Линдхольмов и Райнхольдов будет вполне себе достоин этого.
- Знает ли кто-нибудь об этом?

Ему не пришлось уточнять. Тристан так резко покачал головой, что Рикард сразу ему поверил.
- Никто. Ни о беременности, ни о том, кто отец. Даже сам Линдхольм не знает. И не узнает никогда.

Та-а-ак... уже лучше. Однако...
Рикард вновь сел, и откинулся на спинку кресла. Думалось медленно.
- Итак. Предположим, я женюсь на вашей дочери...

- Вы окажете этим огромную честь и ей и мне.
Рикард неопределенно отмахнулся, вежливые формулировки интересовали его сейчас менее всего.
- Если это окажется мальчик...

- Это будет мальчик. - тихо прервал его герцог, совершенно, кажется, утонувший в своем кресле, настолько крепко он вжался спиной в спинку кресла и не шевелил ни одним пальцем, как будто боялся спугнуть нечто неуловимое. - Единственный кто знает о положении Дейдре это Шандар Вайш. Он высчитал пол по какой-то системе подсчетов связанной с каким-то циклом обновления крови... я мало понял суть, но за вывод он почти ручается.

Рикард кивнул, принимая информацию к сведению. То, что королевский лекарь в курсе дела - ничего не меняло, аспарец был наилучшей могилой для любых тайн. Однако он продолжил, не отбросив этого "если". Человек - всего лишь человек и может ошибаться.
- Если это окажется мальчик, то, в случае если Леннард не оставит наследников, этот ребенок унаследует не только Астер, но и кэрский трон, если, конечно, сам будет жив к тому времени. И даже если Леннард женится и породит сыновей, он все равно будет следующим после них в очереди наследования. Даже маленького Бранна отодвинет на следующую ступень. Вы, полагаю, это понимаете.

Герцог кивнул, молча.

Рикард побарабанил пальцами по столу, продолжая размышлять вслух.
- Чтобы это произошло, этот ребенок должен быть не просто рожден в браке, но и зачат в нем же. Мотивы, с которыми я могу принять потомство от другого человека, это дело лишь моего выбора, и никого не касаются. Закон и мораль дают права на усыновление детей, но в случае правящего дома даже законное усыновление неприемлемо. Оно может дать в будущем почву для споров вокруг трона вплоть до гражданской войны: потомки тех же Дисморов, Дареллов или Бьято вполне могут оспорить притязания приемыша, аргументируя это тем, что имеют на трон не меньше прав чем представитель кровей таких же вассалов, как и они. Это значит, он должен быть Авенмор. Должно, чтобы в моем истинном отцовстве ни у кого и никогда не могло возникнуть никаких сомнений. Для этого, как минимум помолвка, должна состояться настолько скоро, чтобы срок от нее, до рождения ребенка составлял не более семи месяцев, чтобы, если возникнут охотники высчитывать сроки, им можно было бы заткнуть рты слухом о том, что я поторопил события и осуществил права супруга в самый день помолвки. Я верно следую за вашей мыслью?

Тристана передернуло, от такого безжалостного изложения самого интимного таинства брака, но он промолчал и кивнул, чутьем своим угадывая, что вмешиваться в размышления принца какими-либо комментариями не следует.

- Таким образом... Ваша дочь получит высокий статус в обществе, ребенок - имя и все права внука правящего дома, а я - наследника для укрепления трона моего отца. - Рикард снова поразмыслил, и кивнул - Должен признаться, вы нашли идеальное решение, милорд. Все три стороны остаются в выигрыше.

Тристан перевел было дух, но не успел ощутить облегчение, как Рикард приподнял руку, привлекая его внимание, в знак того, что еще не закончил.

- Вы были со мной откровенны. Я это ценю, и отвечу вам тем же. Леди Дейдре восхитительно красива, это факт, которому нечего противопоставить. Я правда, слышал, будучи в ваших краях, некие пересуды о том, что нрав у нее не сахарный, но я и сам не подарок. Но вы должны знать следующее. Хотя укрепить династию будет с моей стороны разумным поступком, но объективно, никто от меня этого не ждет, и его величество давно смирился с моим решением не жениться, и не идти на риск преумножить мое проклятие в потомстве. Поэтому, полагаю, вы согласны с тем, что вы заинтересованы в этом браке больше чем я?

Тристан мгновенно кивнул, не веря самому себе, верно ли он слышит и понимает. Рикард заговорил так, как будто это дело... решенное? И даже, кажется, намерен приступить к обсуждению условий? Торг такого рода был обычным делом при заключении браков, но, в отличие от обычных торгов на ярмарках и рынках никто не вдается в такие подробности, если рассматривает перспективу сделки как сомнительную, а значит... он... согласен?
- Безусловно, ваше высочество - выговорил он вслух внезапно пересохшим горлом, на что его собеседник кивнул

- Итак. У меня есть три условия, которые не подлежат обсуждению, и любое нарушение которых будет иметь тяжелые последствия. Это не угроза, а честное предупреждение. Первое - ни одна живая душа не должна даже подозревать о том, что этот ребенок - не от меня. Кто заговорит - поплатится языком. Второе - мне безразлично, в каких отношениях и с кем состояла ранее Дейдре, но после заключения брака никаких интрижек быть не должно. Наказание за измену по Своду Законов, вам, полагаю, известно, но я предпочитаю решать свои дела самостоятельно, не утруждая судей. Будет ли это веревка с петлей, позорный развод или мешок с кошками - зависит от обстоятельств, и никакое уважение к вашему дому этого не изменит. Третье - если впоследствии она родит уже от меня, и у ребенка появится хоть малейший намек на мою болезнь то я собственноручно сверну ему шею прямо в колыбели. Иными словами, я не допущу ни малейшей тени на имя Авенморов, ни распространения моего проклятия в потомстве, и готов ради этого на любые меры. Взамен, я предоставлю вам, ей, и этому малышу статус, имя, и все, что к нему прилагается. Вы принимаете эти условия?

Тристану сдавило грудь от того, как он это говорил. Так холодно и жестко, что не возникало ни малейшего сомнения в том, что и вправду не допустит. На какой-то миг мелькнула паническая мысль - отменить все, отменить, к бохановой бабушке, извиниться и уйти, и поискать другой вариант... Но через пару мгновений тяжелый ком, сдавивший сердце стал легчать. Другой... Какой другой? Выбор-то ой как невелик, а по сути и нет никакого выбора и других кандидатов, способных так быстро и легко решить разом все проблемы сопутствующие необходимости загладить неосмотрительность Дейдре. Что он собственно требует? Чтобы не болтали? Оно и понятно, Тристан и сам не хотел бы, чтобы даже тень пересудов такого рода легла на его внука. Чтобы не изменяла? Более чем понятно и совершенно законно. Благо, и детей старался воспитывать в соответствии с собственным мнением - пока свободен - гуляй как хочешь, но вот после брака измена супругу или супруге - гнуснейшее богохульство. Во всяком случае на девять из десяти он мог быть спокоен, что Дейдре не потянет на такого рода приключения. Так что... вроде бы ничего особенного в требованиях и нет вроде, если бы только не это последнее... "шею сверну"... боги, как он это сказал... от этих слов сердце сжалось еще сильнее. Понятно, что сам живя с таким клеймом принц не хочет подвергать такой же каре и невинных детей, но как можно, даже с благой целью избавления от мук даже в мыслях поднять руку на ребенка... От представившейся глазам картины сдавливало дыхание. Но он все же отозвался, с ощутимым трудом выговорив:
- Согласен.

- Поклянитесь, ваша светлость. - глаза в прорезях маски впивались в него как ножи - Мне нужно не просто согласие а ваше слово.

- Клянусь. - Тристан сухо сглотнул, кхекнул, прочищая горло и выговорил уже громче, хоть и сдавленно - Клянусь и даю слово, ваше высочество. По первым двум условиям - ручаюсь вам честью и за Дейдре и за себя. По третьему... да простят нас боги, я не могу одобрить такое решение, но право решать будет, увы, лишь за вами, и в этом тоже даю вам слово.

- Хорошо.
Рикард встал и протянул ему руку.

- Вы не желаете осведомиться о приданом и обсудить что-либо еще? - ошеломленно осведомился Тристан, тоже поднимаясь, и не веря, что невозможное соглашение... достигнуто?

- Нет. В вопросах о приданом я не силен, да и не слишком заинтересован. Это - имущество невесты, в ее ведении и останется. А "что либо еще" - то есть условия, сроки и место обряда? Уверен, вы и сами все устроите наилучшим образом. Уведомьте только меня заранее о дне помолвки, чтобы я не просто подгадал свою поездку через Магнар к этому сроку, но и успел подготовить приличествующие дары, как это полагается по обычаю. Мы нарушим немало традиций, тем больше причин тщательно соблюсти все остальные. Незачем кому-либо давать повод подумать о том, что сговор заключен по какой-либо потаенной необходимости, заставившей забыть о приличиях. И, да - он тонко улыбнулся, выпуская руку герцога.- Безусловно моя жена получит подобающий махар.

Тристан почувствовал что краснеет от внезапного стыда и гнева, но должен был мысленно согласиться с принцем. Как ни досадно отцу представлять столь интимные подробности о своей дочери обсуждаемыми сотнями досужих сплетников, он понимал, что таких обсуждений не избежать, и, безусловно, факт выплаты махара крепче всяких других ухищрений заткнет рот любым сплетникам, когда бы ни случилась сама свадьба. У него еще горели щеки, когда он выговорил о последнем затруднении.
- У нас не более полумесяца, чтобы объявить помолвку. Это всегда столь долгое дело, пока обсуждаются все формальности, а уж когда дело касается членов королевской семьи… Есть ли возможность...

Но Рикард, к его облегчению, лишь отмахнулся.
- Отправляйтесь домой, милорд. Я все равно собирался на западное побережье в ближайшее время, это всем известно. Проездом посещу Крэйстон. Скоропостижно влюблюсь в вашу дочь, и публично предложу ей руку и сердце, и, после того, как вы милостиво благословите этот союз, потребую немедленной помолвки, поскольку должен ехать дальше, на свидание с нашими дартскими друзьями, и не имею возможности времени на традиционные церемонии. Карательная экспедиция, полагаю, даже самым взыскательным поборникам традиций покажется вполне достойным обоснованием столь стремительного союза.
Внезапно он подумал о короле, погруженном в жестокую печаль с самого дня суда над Эдмундом. Конечно, сговариваться о помолвке и свадьбе минуя его было неправильно, но, с другой стороны, ему сейчас явно не до того. Да и возражений никаких король против перспектив очередного родства с Райнхольдами не имел бы, об этом Рикард знал наверняка. Зато это известие о неожиданной помолвке и близкой свадьбе старшего сына, а затем и известие о скором рождении внука - вполне могут вернуть отцу радость жизни, и ощущение, что боги, отнявшие в одном, вернули в другом. Что ж. Даже если Дейдре и родит девочку, то по крайней мере эта женитьба будет хороша тем, что наверняка порадует короля. А там дальше, ведь все может быть. Райнхольды - плодовитый род, может и правда это удачная идея, взять в жены представительницу этого дома. Опора королевскому роду и правда нужна, и чем больше ее будет, тем лучше.

Об этом он и думал, когда проводил своего неожиданного гостя, и стоял у окна, наблюдая за темным уже небом и под которым медленно таяли клочья тумана. Хорошо бы развеялся и тот, который закрывает будущее, но уж где ж ему. Остается только ждать. Рикард попытался представить каково это - быть женатым, в его положении, с учетом его частых разъездов. Хмыкнул в темноту. Ну что ж, жизнь явно желает побаловать разнообразием, а уж что из того получится - поживем-увидим. По крайней мере, богам будет не скучно.

- Эпизод завершен -